единожды сильфидой в теплый газовый свет и прожив короткую жизнь длиною в вечер, Корделия Дево отступила в полумрак закулисья и, кажется, растворилась в нем навеки.
Ее запомнили – запомнили по паре огромных голубых глаз, по паре опавших легких крылышек и по россыпи сверкающих бриллиантов, подаренных ей маркизом Анри де Венсеном.
Справедливо будет заметить, что до появления этого маркиза, милого молодого человека – одного из самых завидных женихов Парижа – мадемуазель Дево прозябала в безвестности в последнем ряду кордебалета. Навеки осталось загадкой, как маркиз заметил ее там. Вероятно, впрочем, что их встреча произошла в одном из кафе, где коротали вечера артисты Оперы.
Их стали видеть вместе. Делия съехала из квартиры на границе с Монмартром, которую снимала вместе с двумя другими танцовщицами из труппы, и обосновалась в просторных апартаментах, снятых для нее маркизом, неподалеку от улицы ле Пелетье.
Затем маркиз несколько раз побеседовал с директором Оперы и Делия переместилась из последнего в первый ряд кордебалета. Так маркизу стало проще ею любоваться.
Маркиз с директором с тех пор сделались добрыми друзьями, у директора появилось множество крайне полезных связей, у его жены – новые колье и серьги. А Делия станцевала па-де-де и пару небольших, но уже не безликих ролей, а когда вторая дублерша примы, итальянка Сорелли, внезапно покинула театр, сославшись на болезнь, Делия заняла ее место.
А затем, в один теплый октябрьский вечер произошло целых три судьбоносных события, которые уже не зависели ни от юной мадемуазель Дево, ни от ее милого маркиза.
Во-первых, первая дублерша примы слегла со скарлатиной; во-вторых, сама прима подвернула лодыжку; в-третьих, билет в одну из лож первого яруса купила некая таинственная итальянка, приехавшая в Париж пару недель назад. Но о последнем событии, как и о возможной его роли в своей судьбе, Делия не имела представления. Первые же два привели ее в совершеннейший восторг. Досадно было только, что на этот судьбоносный вечер был назначен чересчур короткий балетный спектакль – «Сильфида».
Но она решила не унывать – ведь это было лишь началом, лишь зарницей ее блистательной славы.
Делия искренне жалела тех ханжей и скучных глупцов, которые ушли прочь из зала, когда узнали о замене.
Завтра – уже завтра! – они пожалеют, что не захотели быть здесь сегодня.
Зал остался на треть пустым – Делия видела это через отверстие в кулисах. «Ну и пусть! – подумала она. – Блесну в камерном, узком кругу. Они еще будут кусать себе локти…»
И тут она заметила закутанную в черный бархат и густую вуаль фигуру в одной из лож первого яруса по соседству с ложей ее возлюбленного маркиза.
Эта фигура – это существо – напоминало статую под вуалью. Только черную. Да, это, казалось, была статуя или окаменевший призрак, но не человек – не женщина.
Из-за нее Делии стало неуютно и жутко, как бывает в присутствии тяжело больного, отчаянно бедного или мертвого человека.
«Зачем только эта старуха пришла?» – сердито подумала она. Женщина под вуалью представилась ей непременно старухой.
Вскоре подняли занавес.
«И вот, я – богиня!» – подумала Делия, прежде чем выступить из-за кулис.
По сюжету Сильфида появляется в жилище возлюбленного, впорхнув через окно. И Делия вошла через окно изысканно, величаво и с достоинством.
Роль она знала на зубок – идеально. Но знала она и где можно и нужно добавить тонкий штрих – наклонить головку, повести ножкой, бедром. И как нужно красиво умереть из-за любви, чтобы любимый в зале остался доволен.
Справедливо будет сказать, что Делия Дево действительно обладала талантом к танцу, но, увы!, к финалу представления число зрителей в зале еще немного уменьшилось. Оставшиеся хлопали – старательно и очень вежливо, но без особой страсти.
Наконец, аплодисменты смолкли и занавес опустился. Перед тем, как его половинки сомкнулись, Делия подняла глаза на маркиза, но ее тут же отвлекла странная женщина в соседней ложе. Сидящая в глубине ложи, она почти полностью была скрыта тенью, а с концом представления, плавно поднимаясь со своего кресла, словно черный призрак, женщина опустила на лицо кружевную черную вуаль. Лицо женщины Делия так и не разглядела, но заметила, что плечи ее вздрагивали, будто она смеялась.
В гримерной Делия оказалась одна. Раньше она делила ее с другой танцовщицей, которая теперь скоропостижно покинула театр, став содержанкой у немолодого барона и забеременев.
На туалетном столике ждала корзина розовых роз от маркиза де Венсена. Еще пара букетов лежала рядом.
Служанка помогла Делии снять опостылевший костюм. Шум в коридорах вскоре затих.
– Я в восторге, – вздохнула Делия, опускаясь в кресло. – Подай мне воды.
Ей отчего-то казалось обязательным сказать, что она в восторге от сегодняшнего вечера, хотя на самом деле от усталости уже не чувствовала ничего.
Через