душу. Николай снова вспоминал венценосных предков: «Знаю, всем было трудно. От разбойных бунтов и крамол не раз шатался трон. Не легка Романовская доля. Скоро триста лет, как Кремль принадлежит нам. Но ведь всегда была крепкой воля! Каждый из пращуров был непреклонным стражем порядка».
В разгар великих беспорядков 1906-го года Николай однажды впал в раздумья и вспомнил разговор с премьер-министром после взрыва на Аптекарском острове. В тот трагический день у Столыпина от бомбы пострадали дети, а также простые люди, пришедшие с прошениями на прием. Террористы-смертники Столыпинскую дачу в считанные секунды превратили в груду развалин. Петр Аркадьевич, превозмогая душевную боль, тогда заявил: «Не убил террор людскую муку, а усилил во сто крат. Я не сломлен. Твердо заявляю – выбранный курс реформ буду продолжать. Надо спутать мужика фермерством по рукам и ногам. В революцию и в смуту частного собственника уже на аркане не затянешь. Если ты вложил в хозяйство ссуду и свой клочок земли имеешь, тебе с террористами не по пути. Ведь кто бомбами швыряется – ленивые тунеядцы и бездельники. Всё сломать – нет пользы и геройства. Если не дошит ковер, не надо начинать новый. Надо изучить устройство петли, технологию и дошить, узоры сохраняя. Террористам нужен шквал великих потрясений, а нам нужна великая Россия. Беспорядки буду и дальше подавлять, военно-полевые суды дадут результаты. Нечего с этим сбродом церемониться. А убьют меня, придут другие. Здравый смысл все равно взойдет на пьедестал».
Император вспомнил деда после покушения. В памяти всплыла красная от крови кровать и умирающий организм пожилого монарха: «Я был так мал. Смотрел на агонию дедушки больше с любопытством, чем с сожалением и не понимал, что когда-нибудь сам могу стать для врагов самодержавия такой же мишенью». Николай вспомнил страшную гибель великого князя. Бомба террористов буквально разорвала двоюродного дядю в клочья. Злая острота бомбистов – «наконец-то пораскинул мозгами», как насмешка, больно жалила в самое сердце: «Только со смертью дяди Сережи я всерьез осознал, что смерть ходит рядом. Но мой поезд набрал скорость и тормозить поздно.
Хорошо, что у нас есть заступник – Распутин! Заблуждаются те, кто утверждает, что он якобы одержимый. Нет, Григорий – святой ясновидец, верный и дорогой друг семьи. На жену влияние имеет, благотворно лечит ей невроз. Как долго он сможет сохранять нас от расправы? Вот, что меня волнует».
Еще до появления в доме Романовых Распутина царица, мучаясь душевной разрухой, всё чаще перед сном пила снотворное и давилась дымом папирос. Однажды ее разбудил среди ночи кошмар, в котором огромная, как бочка, зеленая муха гонялась за ней по Аничкову саду и жужжала в спину: «Я из Гессена! Приюти!» Напуганная женщина разбудила мужа: «Дорогой, опять кошмары. Моя голова не выдержит. Скажи, кто вдохнет в мою душу снова радость и силы?»
Царице нужен был лекарь, женщина