как плохо и недостойно себя веду, опрокинула ее внутрь. Перед глазами поплыло. Странный красный огненный шар пронесся перед моими глазами, они наполнились злыми слезами. Я сжала зубы и со всей возможной смелостью, которая в моем случае не была особенно впечатляющей, сказала:
– Я хочу, чтобы он без меня дышать не смог. И вообще, я хочу, чтобы он… меня так же полюбил, как я его.
– А надо, чтобы он хорошенько помучился! – возразила Люська.
Это я оставила без комментариев. Я все-таки любила Дениса и не хотела бы ни при каких условиях, чтобы он мучился. Тем более что даже в самых пьяных мечтах я не могла вообразить, что я могу сделать что-то такое, из-за чего он будет мучиться. Нет у меня никаких таких способов. Сколько помню, все было как раз наоборот, только у него получалось сделать так, чтобы мучилась я. Но у Люськи, после тети-Шуриных пирогов и Люськиных стопочек, конечно, я почувствовала, что мне уже не так уж плохо. В эту минуту, по крайней мере.
Глава 4
Коварный план, или Рисовали на бумаге…
Говорят, что все гениальное – просто. Писать в космосе карандашом, сдуть колеса у «КамАЗа», застрявшего в туннеле, закрашивать стрелку на колготках лаком, чтобы дальше не поползла… Покупать тортики с надписью «низкокалорийный» и уверять всех, что сидишь на диете. В самом деле, чем проще – тем лучше, зачем затуманивать голову излишними проблемами из серии «если он – тортик – такой низкокалорийный, то почему я такая поправившаяся». На пирогах тети Шуры успокоительных надписей не было, так что за каждый съеденный вечером (на ночь, ай-яй-яй!) пирожок я испытывала с утра угрызения совести. Мало мне без того проблем, так теперь еще килограмма два за вечер я себе лишних обеспечила.
– Глупость! – отрезала Люська, услышав про мои метания. – Вчера тебе было надо. Надо!
– Да?
– Обязательно. Я вообще удивляюсь, как ты эти три недели держалась тут без меня. Ни выпила, ни расслабилась, ни тарелку не разбила об чью-то подходящую голову.
– Надо было об Нинкину. А то она совсем на мою села, – согласилась я, мучительно поднимаясь с кровати. Сонька радостно скакала по матрасу в ожидании кормежки. Чем ее в Люськином доме кормить, я даже и представить себе не могла. Остатками копченой колбасы? Маринованным чесноком?
– Орет?
– А то. Я же на ее территорию вперлась, даже коты теперь к ней вернулись. Бивис-то еще может у мамы пожить, а Батхеда Сонька так за хвосты издергала, что он только у Нинки теперь и отсиживается.
– Ладно, прорвемся. Ты как?
– Пока не знаю, – потянулась я. – Надо ребенку что-то поесть дать. Как ты думаешь, что бы ей придумать?
– Ма-ам! – проорала Люська, совсем как в детстве, таким беспомощным, но по-детски эгоистичным голосом.
– Что, Людок? – через мгновение всунулась в комнату тетя Шура. Вот это сноровка. Вот это материнская забота. Мне до такого как до звезды, Сонька меня иной раз часами дозваться не может. А когда я, к примеру, в ванне рыдаю, то вообще…
– Ой,