в ущерб наукам чревато не только плохими воспитательными, но и такими же социальными последствиями.[109]
В этом отношении у Сократа было немало единомышленников. Оратор Исократ много и страстно говорил о необходимости разумного, умеренного развития физических навыков. Он осуждал тех, кто «…с большим одобрением относится к занимающимся гимнастикой, чем к занимающимся философией, в то время как все знают, что благодаря телесному совершенству граждан государство никогда не совершало никаких славных деяний, благодаря же мудрости одного государственного мужа стало величайшим и богатейшим из государств Эллады».[110]
Параллельно с системой аристократического воспитания и атлетики для избранных в Греции издавна существовала и народная система гимнастических упражнений, связанная с ежедневными трудовыми процессами. Со стороны ремесленников, бедняков и, разумеется, их идеологов всегда наблюдалось остро критическое, неизменно ироническое отношение к утонченной «чистой» гимнастике древнегреческой элиты.
Еще до идейного становления уже упомянутого нами кинизма течение «народной критики» легко разглядеть в некоторых баснях Эзопа (так называемая «анималистическая критика»). Об этом же свидетельствует легенда о встрече знаменитого Милона Кротонского с пастухом Титормом и победа последнего.[111] Той же идее служат многие поговорки и сатировские драмы.
Это естественно, ибо, как известно, по всей Греции καλὸι κἀγαθόι представляли обособленную группу граждан, жизненно и принципиально во многом противостоящую народу. Такое положение особенно четко выражено было в Афинах.[112]
А уже в IV веке до н. э. и позже с народной критикой гипертрофированно-ограниченного атлетизма во многом перекликается отношение киников к чрезмерному и неосмысленному увлечению физическими упражнениями. Разумеется, киники не собирались отрицать и порицать агонистику вообще. Но бездумное наращивание мышц, холодная и расчетливая жестокость бойцов-профессионалов (в более поздний период истории греческих игр) и, наконец, преклонение зрителей перед тупой силой звероподобных победителей вызывали справедливые насмешки со стороны многих кинических философов. Они считали, что сила и здоровье нужны, в первую очередь, для свершения добрых дел, а не для удовлетворения собственного самолюбия, не для потехи взвинченных, порой даже истеричных «болельщиков».
В противовес мнению Платона, многие киники отстаивали абсолютный примат духовного начала и в жизни, и в искусстве, и на стадионах. По выражению И. М. Нахова, «киническая этика перетряхивала всю традиционную систему греческой полисной морали, обязательной для полноправного гражданина города-государства».[113]
Особенно резко критиковали киники тех, кто, целиком отдаваясь спорту, нисколько не заботился о духовной добродетели. Превращаясь в рабов своего режима и календаря состязаний, атлеты не могут (да и не хотят) заботиться о развитии интеллектуальном.[114]
«Они