как по линии матери, так и по линии отца. Затем заявил, что я хороший, грамотный внешнеторговый работник, примерный член КПСС с истинно пролетарским происхождением, активист и общественник, безотказный помощник «органов» за рубежом и вообще «свой» парень. Далее товарищ Акулов поведал мне о бедственном положении государственной безопасности после расстрела английского шпиона, злодея и развратника Лаврентия Берии с его «опричниками».
– У нас плохо с кадрами внешней разведки, товарищ Колосов… Не хотели бы вы поработать в нашей «конторе»?
– В качестве кого?
– Ну, скажем, заместителя торгпреда в Италии с исполнением, естественно, ваших прямых обязанностей…
– Можно подумать несколько дней? Мне хотелось бы посоветоваться со своим начальством.
– Зачем? Министр Патоличев уже подписал бумагу о вашем переходе в наше ведомство. Может, вы имеете что-то против?
– Нет, но…
– «Но» будет потом. А сейчас готовьтесь к учебе в нашей разведшколе.
Кадровики потом мне говорили, что в советскую разведку не берут тех, которые или очень хотят, или, наоборот, очень не хотят работать в секретной службе. Я, видимо, оказался «золотой серединой» и поэтому весьма пришелся по душе товарищу Акулову.
В рзведшколе № 101 я окреп нравственно и физически, научился стрелять из пистолета и других видов оружия, безболезненно и даже нахально водить автомашину, «уходить» от наружного наблюдения, фотографировать во всех вариантах, открывать отмычкой сейфы, относиться с иронией к социалистической законности (советский гомосексуалист – это плохо, а «голубой» – кандидат в агенты – это хорошо), горячо любить всех членов Политбюро ЦК КПСС, целомудренно относиться к советским женщинам и особенно – не желать жены ближнего своего, не бояться тратить крупные суммы казенных денег – лишь бы шли они на дело «строительства коммунизма», прикидываться этаким рубахой-парнем, которому море по колено, беречь, как зеницу ока, своих немногих, но проверенных долгими годами истинных друзей и даже прыгать с парашютом, правда, с существовавшей тогда любительской вышки в Парке культуры им. Горького.
Попал я по распределению в один из европейских отделов Первого главного управления КГБ СССР и сразу же понял, что завет моего наставника из 101-й школы: «Чем меньше знаешь, тем дольше живешь» – очень правильный. Даже самая говенная бумажка несла на себе гриф «совершенно секретно», не говоря уже о страшных документах «особой важности», то бишь делах зарубежных агентов, «телег» на ненадежных советских граждан (потом их назовут диссидентами) и так далее. Зато уж здесь я приучился к «немецкому» порядку: попробуй забудь что-нибудь, где-нибудь, или, не дай Бог, потеряй… Дружба в КГБ между сотрудниками – вещь весьма специфическая. Бытовал такой анекдот. Встречаются два друга после очень долгой разлуки. Один спрашивает другого: «Где пропадал?» – «Сидел в тюряге». – «Из-за чего?» – «Из-за лени… Понимаешь, рассказал антисоветский анекдот