грамотно, качественно и жестоко. Их пара была основой мобильной группы, куда, кроме них, входили два автоматчика, пулеметчик и гранатометчик. Автоматчики обычно начинали бой, обстреливая противника, тем самым вызывая огонь на себя. Ирма с Мартой выявляли огневые точки, выдававшие себя огнем, и уничтожали их. Гранатометчик, используя шум боя как прикрытие, уничтожал бронетехнику и автотранспорт. Но сегодня все пошло не так, их группа прикрытия была уничтожена подразделением российских десантников, а они сами едва унесли ноги.
Ей никогда не было так страшно, как в этом обезумевшем от войны городе. Марта без остановки материлась, постоянно подталкивая напарницу в спину, и продолжала бежать, ловко уворачиваясь от падающих сверху кирпичей.
Сквозь грохот разрывов прорвались человеческие крики. Кому голоса принадлежали, было непонятно. Женщины понимали, что федералы их бы попросту разорвали, как бешеных собак, а боевики могли запросто пристрелить по ошибке. Поэтому Марта резко сменила направление бега и стремительно перемахнула через проем выбитого окна, настойчиво увлекая ее за собой.
– Давай, давай, девонька! Прорвемся! Еще немного и будем на месте. На той стороне улицы в соседнем доме заветный подвальчик с моим неприкосновенным запасом. Ты же знаешь, что я солдат запасливый.
Марта оглянулась на спутницу и, заметив ее безразличие, сплюнула от досады.
Улица представляла собой сплошное нагромождение железобетона. Посередине чуть с наклоном и с оторванной башней застыл обугленный танк, а вокруг валялись обезображенные трупы. Создавалось впечатление, что танкист обезумел и до самого конца катался по ковру из тел, превратив этот участок улицы в зловонную кровавую лужу.
По противоположной стороне на коленях ползала сгорбленная старуха с кирпичом в руке и безутешно грозила им в сторону приближающегося самолетного гула.
Самолет не заставил себя ждать. Он летел совсем низко с ужасным свистом, словно хотел своим телом пронзить верхушки домов. За стихшим свистом раздалась череда чудовищных разрывов – упали ракеты. Одна из них разорвалась неподалеку, превратив улицу в средоточие огненной бури, которая в мгновение ока хищно слизала старую женщину и рванулась в их сторону. Бурлящий котел лопнул, а земля перевернулась и оглушила их, превратила чудовищный шум в звенящую тишину. Сквозь обрывки сознания она увидела беспомощную Марту, которая наглоталась дыма и, судорожно дыша, согнулась, спрятав голову в коленях. Через некоторое время она подняла спутницу и безумным взглядом всмотрелась в ее лицо.
В уставшем организме сработал механизм самозащиты, и Ирма отключилась. Наступившая в голове тишина мгновенно убаюкала и погрузила ее в водоворот воспоминаний.
Казалось, что это происходило совсем недавно. Она с родителями отдыхала в Клайпеде. Они тогда частенько посещали Палангу, пейзажи которой стали неизгладимым впечатлением. Часть изумительного берега Балтийского моря, где она появлялась, была украшена дюнами из белоснежного песка и древним пирсом, похожим на сороконожку. Когда ей снова довелось