крепостная моя надежна,
С нее и гляжу окрест;
И жизнь многолика, быстра, картежна:
Судьбою случай вершит.
Мне выпала доля – хозяин форта,
И я несу этот крест;
Но замок мой доброго вышел сорта —
Корона местных вершин.
По лесу кистью художник бродит,
Искрится роса на лугу,
Туман не туман – только что-то вроде —
Виляет вслед за рекой.
И низкое солнце уже не жарко,
Над лесом ведет дугу.
Мне, в общем, и жизни моей не жалко,
Когда тут пейзаж такой…
Мой недруг не дремлет, грозит осадой,
Нацелил свой trebuchet.
И мне остается идти с досадой
Готовить мои войска.
Мой верный слуга мне камзол утюжит.
Что будет с моим дюше?
Но замок мой крепок, я знаю, сдюжит,
Не то, что тот, из песка.
На склоне восточном царит виноградник —
По осени много дел.
Но хочешь, не хочешь, seigneur, ты – ратник,
Не все же цедить chartreuse?
Мой меч плотояден, тяжел, проворен —
Вовек на него не глядел б!
Эх, если б был я от расправы уволен,
Последний в роду Chevreuse…
Не глупо ли жизнь проводить при лязге,
При лязге шальных мечей?
И вечно гадать в этой дикой пляске:
Авось пронесет опять?
Мне выпало править, мое поместье
С рекой (не сказать ручей).
В вопросах коварства, расправ и мести
Известна мне каждая пядь.
Уставший от боен, я белой вороной
Смотрюся со всех сторон;
Я случаем был награжден короной,
И я не смыкал очей.
Давно не новость дурное свойство,
Побочное, всех корон:
Корону всегда окружает войско,
Прикормленный блеск мечей.
Я все повидал, я изведал трона,
И мне опротивел свет.
Шумит подо мною устало крона,
Пускает листву кружить.
Почто не заботит нас то, какой мы
По жизни оставим след?
Долина мерещится мне покойной;
Мне только бы жизнь прожить…
Мне б только увидеть мою дикарку,
Раскосых очей восток…
Как та танцевала, кляла кухарку
За пресность. Хозяйка грез,
Сложу ли я меч, по своей ли воле…
С тобою и смерть – восторг!
Что встречу сегодня я в чистом поле,
Последний в роду Chevreuse?
Стена крепостная во мху, топчу я
Видавший былое вал.
И в сини стада кучевых кочуют,
Как отзвук далеких битв.
А в мирной провинции этой сложно
Представить, что ты воевал;
Тем паче, герцог, понять невозможно,
Как мог ты быть здесь убит.
Твой замок порос сорняком и плющом,
Колодца чернеет рот;
С подвалов тянет грибным, гниющим
Молчанием сырых камней.
Туристы по склону ползут, под арку
Шныряют входных ворот.
Все явней мерещится