за другой упали вниз ракеты, дотла спалив весь запас топлива.
Но, увы, было уже поздно вновь запускать всю хитрую машинерию лайнера.
Под крыльями проносилась зелень тайги, с каждой секундой ускоряя свой бег. Вот сплошное лесное море уже распалось на тысячи отдельных деревьев, каждое из которых пока еще казалось меньше травинки.
Когда деревья стали уже ясно различимы и прильнувшие в ужасе к иллюминаторам пассажиры даже разглядели под их кронами разбегающихся в разные стороны оленей и кабанов, командир корабля сильно, но плавно подал штурвал на себя, выравнивая машину. Второй пилот одновременно запустил аварийную тормозную систему, и на носу «Ана» вспыхнуло пламя одноразовых реактивных двигателей.
Видимо, лимит несчастий на этот день был исчерпан, и Шкурко таки удалось выровнять аппарат почти идеально, а двигатели сработали, как надо, почти погасив скорость. Так что лайнер произвел, можно сказать, мягкую посадку.
Хлопнули надуваемые мешки безопасности, стискивая обезумевших от ужаса пассажиров.
А потом брюхо Ан‑2000 соприкоснулось с землей.
Тысячетонный воздушный исполин мчался вперед через тайгу, ломая, как травинки, вековые деревья, прокладывая великолепную просеку и распугивая на километры вокруг разнообразное зверье, уже во многих поколениях успевшее отвыкнуть от подобных штучек homo sapiens.
Как красиво это, должно быть, смотрится со стороны! Как невесело быть в такой момент внутри самолета!
Но вот он уже не мчится, а ползет, вот, наконец, останавливается, лишь полсотни метров не доехав до скалистого распадка, столкновение с которым превратило бы машину в груду дымящихся обломков.
Естественно, полопались иллюминаторы и погнулись переборки, часть люков и дверей заклинило; кое‑где загорелась перебитая проводка, но уцелевшие модули пожарной системы быстро погасили огонь.
Несколько пассажиров оказались зажатыми не захотевшими сдуваться мешками безопасности, да еще с одним дородным бельгийским туристом, которого события застигли в туалете второго класса, приключился приступ «медвежьей болезни».
Но дальше уже все пошло как по маслу.
Развернувшиеся надувные желоба, стюардессы, пинками выкидывающие из самолета все еще не пришедших в себя пассажиров, вопли и стоны (не столько боли, сколько страха), грозные крики пилотов: «Всем отойти от машины!!»…
Кириешко растерянно метался среди всхлипывающих и стенающих пассажиров.
Уже в четвертый или пятый раз он пытался найти в толпе поднадзорных парня и пса.
Но их не было.
Не было!!
Неужели студент сбежал? Но как и когда?
Конечно, он мог вновь тронуться умом от пережитого страха и сразу рвануть в тайгу вместе с собакой. (Ищи его теперь свищи в этом лесу!)
Но его бы тогда наверняка заметили члены команды, специально тренирующиеся хватать и урезонивать впавших в таких ситуациях в панику пассажиров. Пусть даже и не поймали бы, но уж тревогу точно подняли б…
Может, все‑таки