передохнув, двинулся в путь, надеясь, что вот‑вот деревья расступятся и он выйдет к реке. Все равно к какой. Лазерный карабин позволит легко срубить три‑четыре дерева, за пару часов сделает какой‑никакой плот, а дальше вода сама понесет его до человеческого жилья.
Когда на его пути оказалось болото, он вздохнул почти облегченно, по крайней мере, летучие мыши, пусть и очень крупные, в нем точно не водятся.
Вспомнив юношеские походы, Владилен Авессаломович бодро выломал длинную крепкую палку, привычно забросил карабин за спину и прыгнул на первую кочку.
Твердь под ногами заходила ходуном, заколебалась, словно желе, и осела так, что капитан обнаружил себя посередине большой воронки.
Кириешко на секунду растерялся, переступил с ноги на ногу и немедля начал вязнуть.
Болото довольно забулькало, затем зашипело, выпустив несколько вонючих пузырей.
Опомнившись, он швырнул перед собой шест, встал на него и, подавшись вперед, ухватился изо всех сил за осоку на краю болота. Порезав руки, Владилен Авессаломович все же выбрался на твердую почву и, тяжело дыша, весь перемазанный грязью, задумался: что делать дальше?
Как ни пугала его эта трясина, возвращаться назад ему не хотелось еще больше. Так он рисковал окончательно потерять направление и заблудиться (как будто он уже не заблудился!).
Передохнув, капитан вновь приступил к штурму болота.
Он шагал, не останавливаясь, перебираясь с кочки на кочку, которые под тяжестью его тела оседали и колебались. От этого у него перехватывало дыхание и дрожали ноги.
Один раз Владилен Авессаломович промахнулся и вместо кочки угодил ногой в ржавую неприметную лужицу, в которую провалился по колено.
Кириешко потерял равновесие и, что называется, «ударил в грязь лицом».
Попытался вскочить, но руки не нашли опоры и провалились по самые плечи в трясину. Его спасла лишь палка, удачно легшая поперек живота. Используя ее, он кое‑как поднялся и потащился дальше, уже не думая ни о направлении, ни о цели пути.
У него уже подкашивались ноги, а в глазах плавали синие и красные круги, когда, наконец, удалось выбраться на твердую землю.
Владилен Авессаломович просто упал на мох, повторяя про себя: жив, жив, жив!
Так он и лежал, пока к нему не вернулись силы.
Когда Кириешко встал и увидел, куда попал, то не смог сдержать стон отчаяния.
Перед ним сплошной угрюмой стеной стояли ели и пихты, чьи лапы спускались к самой земле, переплетаясь меж собой так, что невозможно было пробраться не то что человеку, но, пожалуй, и кошке.
Капитан затравленно огляделся. Позади болото, впереди непроходимый лес…
Кое‑как успокоившись, Владилен Авессаломович двинулся вдоль стены деревьев (он прежде и не думал, что «стена деревьев» – это не просто слова).
Вскоре он нашел место, где можно было подлезть под самые нижние ветви и проползти.
Встав на четвереньки, Кириешко пополз вперед, совсем не задумываясь, как выглядит в столь негероической