что – же, жену свою так и не увидел?
– После того, как я с твоей помощью сбежал в деревню, что – бы проститься с ней, вот с тех пор и не видел. Не пришлось, и об этом нужно долго рассказывать. Ты – то какими судьбами здесь, на этой сопке очутился? Зачем попал сюда, в бамовский посёлок?
Было видно, что силы покидают Ивана. Еле слышно поведал свою историю:
– Я тогда, в 53 освободился за примерное поведение, но видно судьбе угодно держать меня в неволе. На следующий день я снова угодил в застенки, откуда только что вышел. Стоял на остановке и радовался свободе, планы строил, да видимо физиономией не вышел, что – бы жить по – человечески. К девушке подошли какие – то подонки и стали приставать к ней. Она молоденькая, жалко мне её стало, я и заступился за неё. Ты же знаешь, как презираю я пошлость и несправедливость. Ту девушку я потом проводил до самого её дома. Завязалась у нас с ней дружба, перешла в любовь, и дело шло к свадьбе. Да только меня те трое парней как – то выследили, и произошла нешуточная драка. Сила – то у меня могучая – раскидал их по сторонам, кому – то из них зубы выбил. Короче говоря, сфабриковали мне статью. Я только потом узнал, что один из тех ублюдков – внук какого – то генерала в отставке. Куда мне с такими тягаться?
Помолчав немного, Ваня так же тихо продолжил:
– Пять лет влепили мне, а потом я уже периодически бегал то в зону, то из неё. Обозлился я на весь белый свет на несправедливость, на беззаконие и стал своими кулаками доказывать всему миру, что я тоже человек. Девушка та, после того, как на меня напали её обидчики, почти сразу же выскочила замуж, обо мне и думать забыла. Мне тогда было так плохо, что хотелось волком выть. Тебя всегда вспоминал – у тебя история тоже была не легче. Знаешь, после того, как ты замочил Лешего, ко мне стали забегать ребята, о тебе беспокоились, мне чего – нибудь приносили – кто чай, кто сигареты, кто деньги. Я из мастерской почти не выходил. Илья Захарович часто ко мне заходил и мы с ним говорили о тебе, о твоей дальнейшей судьбе. Не сложилась и у меня жизнь на этой земле. Чем я ей не угодил? А недавно мой сокамерник упросил меня бежать к его матери, которой уже почти восемьдесят лет. Сына своего совсем заждалась, да и он весь измаялся, не видел её давно. Он тоже не совсем ещё пропащий, только уж злой сильно от холода, от голода, от того, что боится, что кто – нибудь помешает ему дойти до своей матери. Старушка этого бедолаги живёт в глухой деревушки, в ста километрах отсюда. А мне что терять? Кто меня ждёт? Я и согласился идти. Половину пути мы уже прошли. Бредём трое суток. Сначала шли хорошо, да как еда закончилась, застряли здесь. Вы моего напарника не бойтесь – он слабый характером – крикни на него громко и куда только девается его прыть и смелость. От безысходности натворил дел и убежал, испугался. Без меня теперь пропадёт, вот ведь, дурень! Наделал делов и убежал, испугался. Он за мной ухаживал, как за маленьким, когда я простыл. Мы недавно рюкзаки здесь нашли с картошкой и спичками, обрадовались очень. Ели печёную картошку и вспоминали