в те мгновения не пришло даже мысли. Слишком уж много места там занимали невесёлые думы о неудавшемся в тот вечер знакомстве. Однако, просто пройти мимо сгорбленной незнакомки, как собирался он в те мгновения сделать, у него не получилось.
– Сынок! – вдруг обратилась к нему бабулька по-старушечьи хрипловатым голосом, когда он с ней уже почти поравнялся.
Повернув голову, Олег наткнулся глазами на её старенькое сморщенное лицо. Бабушка выглядела так жалко, что Олег сразу же спохватился и захотел ей хоть чем-нибудь помочь, после чео он тут же отозвался на её, только что услышанный им, оклик.
– Да, бабуль!
– Сынок! Помоги мне, старой, на ту сторону перейти! А то сама я никак… – прохрипела старушонка, протягивая сухонькую дрожащую руку к локтю Олега.
При виде её немощной руки грудь парня ещё больше сжалась от жалости, и он, конечно же, поспешил подставить ей навстречу свою, согнутую перед этим в локте.
– Конечно, бабуль! – проговорил он, почувствовав, как пальцы старушки неожиданно цепко ухватили его за предплечье.
Ухватили и… Это было последнее, что почувствовал Олег. В следующую секунду он будто провалился в кромешную чёрную темноту, ничего вокруг себя не видя и даже не ощущая.
* * *
Когда к Олегу стало возвращаться сознание, первым, что он почувствовал, было то, что лежал он на чём-то холодном и твёрдом, было похоже, что на каменном, полу. Почувствовал и тут же припомнил всё, что произошло с ним на перекрёстке, закончившись прикосновением странной старухи. Припомнил и в следующую секунду… В следующую секунду он мгновенно открыл глаза и вскочил на ноги! Сердце бешено заколотилось в груди, словно почувствовав нависшую над парнем пока неведомо какую опасность. А ещё через пару мгновений, оглядевшись вокруг, молодой человек не поверил своим глазам. Потому что последние тут же «выдали», что он оказался в довольно просторной железной клетке, находившейся в мрачном, без единого окна, помещении с неоштукатуренными стенами, выложенными красным, уже разваливающимся от времени и сырости, кирпичом. Помещение было едва освещено слабо горевшим в одном из его углов, закреплённым в каком-то креплении в стене, факелом, благодаря чему и было видно его внутреннее убранство. В глаза так же сразу бросились и отделанный таким же рассыпающимся красным кирпичом, тоже противно отсыревший потолок, и уложенный таким же материалом, усыпанный кирпичной крошкой и также пропитанный влагой пол. Напротив клетки, на такой же обшарпанной стене, было расположено что-то вроде скрывавшей её безобразие картины, – без рамки, приклеенной на стену подобно тому, как приклеивают фотообои, – на которой оказался изображён погасший камин с подвешенным в нём на специальном креплении котлом.
Странную мрачную комнату наполняла непонятная и, вместе с тем, ужасно отвратительная вонь. Присмотревшись, в самом дальнем углу помещения, там, где горел факел, Олег разглядел большой, густо испачканный чем-то тёмным, пень, в который был воткнут огромный, измазанный чем-то таким же непонятным