ни он, ни мы с Петей.
– Я не опоздал?
Вот и он сам. В тот момент внештатник сильно смахивал на запыхавшуюся дворнягу: волосы всклокоченные, дыхание тяжелое, разве что язык набок не свесил. Сразу видно, торопился человек.
Ждать больше некого. Петр открыл кошелек, убедился, что билеты на месте, и мы отправились к дизель-поезду, который пыхтящей зеленой змеей развалился вдоль перрона.
Потом мы тряслись на деревянных скамейках и слушали, как трое железнодорожных рабочих в оранжевых жилетах громко спорили, закрывать ли им на сверхурочные работы отдельный наряд или пустить все одной графой.
Вообще людей в вагоне было мало. Неподалеку от нас шуршал газетой пожилой полный господин. После прочтения каждой статьи он сокрушенно качал головой и вздыхал: «Да-а. Да...»
Еще был крепенький круглолицый солдатик, весь обвешанный, как полагается «дембелю», значками, аксельбантами и всякими неуставными декоративными деталями. Он заметно нервничал, энергично крутил головой по сторонам и поглядывал на часы.
– Эй, – позвала его серая старушка с двумя перевязанными сумками. – Ты не Сычевых сын?
– Да! – обрадовался паренек.
– Я и смотрю – знакомый, – с удовлетворением кивнула старушка. И уточнила: – Мать твою фотографию в совхозе показывала. Они тебя только завтра ждут.
– А я пораньше смог, – широко улыбнулся солдатик. – Домой скорее хочется.
– Конечно, – понимающе вздохнула бабуля. – Два года мать не видал.
– Побольше даже. А еще ехать часов пять. Скорей бы уж домой.
– Долго, – согласилась старушка.
– Гришаня, – тихо позвал я. – Сделал бы ты доброе дело.
Внештатник понимающе улыбнулся и перебрался к солдатику. Поговорил с ним немного, невзначай коснулся. Через минуту тот уснул, уронив фуражку на сиденье.
– Мамаша, не забудьте разбудить, когда выходить будете, – предупредил Гришаня старушку.
Та кивнула, ничуть не удивившись происходящему. Гришаня свое дело знает.
Нам уже скоро выходить, а спящий солдатик поедет дальше под присмотром старушки. Гришаня с умилением улыбнулся. Он любит делать людям приятное, но не решается на это без нашего благословения. Это наше воспитание. Иногда мне кажется, что аномалов специально делают нашими сотрудниками, чтоб отбивать охоту к несанкционированным фокусам.
Через полчаса скрипящий и громыхающий «пазик» повез нас из придорожного городка Чернореченска в село Ершово. На ухабах нас так бросало, что приходилось хвататься за сиденья, чтобы не врезаться головой в потолок. В пыльные окна были видны желто-зеленые поля, пересекающие их темные полосы березняков, иногда мелькали крыши ферм, моторных станций и еще каких-то строений, где неизвестные нам люди занимались бог знает чем. Попадающийся по дороге народ всякий раз при виде автобуса останавливался и подолгу смотрел нам вслед, словно видел некую редкость.
В автобусе оказалось шумно. Мы, трое горожан, удивлялись, отчего деревенские могут