что самое безопасное место остаётся в Ратуше и вблизи Ратушной площади, – с воодушевлением прочитал Уилс.
– Но, надеюсь, до этого не дойдёт, – сразу же ответила Кинси, – ведь правда?
– Ну конечно, дорогая, всё под контролем. Нам и нашему городку ничего не угрожает, – чтобы успокоить её, ответил Уилс. – Это всё единичные случаи, да и полиция у нас действует очень оперативно, – веря в свои слова и подбадривая жену, проговорил он снова.
– Вчера в школе мы вместе с учителями тренировалсь эвакуироваться на Ратушную площадь, – гордо заявил Арк.
– Для чего это ещё? Ведь это же не понадобится, в школе же теперь будут маяки, – испуганно и не веря даже себе, а не то что словам мужа, проронила Кинси.
– Мама-мама, посмотри, что я нарисовала! – гордо заявила Эмма, поднимая вверх скатерть, перемазанную вареньем, с небольшим вкраплением чая и несколькими мазками масла.
– Эмма!!! Ты что натворила? – вскрикнула Кинси, вспоминая большую стирку после небольшой порки.
– У-о-у, у нас растёт художник! – смеясь причём слегка язвительно, заметил Уилс. – Но прошлая картина мне нравилась больше.
– Опять! – вскрикнул Арк.
Радости ребёнка не было предела: во-первых, все отвлеклись от бесполезной болтовни и обратили на неё внимание; во-вторых, судя по реакции родителей и брата, им очень понравилось её творчество. Да, это был её звёздный час. Затем гостиная заполнилась безудержным и звонким смехом, лёгкой бранью и порицаниями в адрес гиперактивного ребёнка, но всё же цель Эммы была достигнута. Все переключились от темы, которая тревожила не только данную семью, но и весь Стронвиль.
А теперь пришло время, если вы не против, узнать, кто такие «Спиритуалисты», что собственно это за город и что же в нём происходит.
А сейчас обо всём по порядку…
2. Прерванный сон
Много лет назад, в незапамятные времена, когда время ещё никто не исчислял, а оно об этом непременно догадывалось, и поэтому текло неспешно, безгранично… Так могла начинаться история, но нет. Это начало не нашей истории.
Наша история не начиналась, она происходит прямо сейчас, да-да именно в это мгновение и час. Итак, пригород Лондона, то безмятежное время, когда ужин уже давно закончился, а глубокая ночь ещё только принимает правление у вечера, спальня мальчика шестнадцати лет по имени Филипп. Фил, так звали его друзья, знакомые и родители. Ему не совсем нравилось это сокращение. Лишь изредка, когда о его провинности узнавали родители, они обращались к нему как-то вроде: «Филипп Ламберт! Ты опять бегал по газону соседки Марпл и затоптал её любимые петуньи! Ты наказан, никакой улицы после школы на неделю!», – не разобравшись в случившемся, кричали ему родители. «Как всегда отдуваться за этого безмозгло пса, Тида», – думал Филипп и, как обычно, не сдержавшись, выкрикнул из своей комнаты:
– Вы хотя бы посмотрите на газон, там же собачьи следы, у нас только одна собака в доме, хотя я в этом часто сомневаюсь!
– Ты,