все порывался побегать по двору, но я заметил, как народ пугается, велел сидеть на месте. Я уважаю права и свободы граждан, которые еще не знают, что они граждане, а король их страны – тоже гражданин.
Брат Кадфаэль упаковывал в мешки снедь на дорогу, леди Женевьева вышла последней и с великой неохотой взобралась в повозку.
– Вы свой молот не забыли? – спросила она сухо.
Я удивился.
– Почему такая забота о моем молоте?
– Я видела, что он может, – сказала она и тут же добавила с ядовитой мстительностью: – Вы без него ничего не стоите, верно?
Я не успел ответить, в распахнутые ворота въехали на рослых конях двое мужчин в одинаковых стальных кирасах. Оба в простых, но очень функциональных шлемах, под кирасами кольчуги, а на поясах по мечу и боевому топору, еще у каждого длинный нож с узким трехгранным лезвием, за спиной круглые щиты. Один, который с пышными усами, сейчас лихо закрученными вверх, слегка поклонился, второй молча отдал честь.
– Прекрасно, – сказал я. – Прекрасно. Хорошие кони!.. Господа, позвольте представить вам доблестного Альдера и…
– Ревеля, – подсказал Альдер. – Я с ним прошел три войны, а также всю гергельскую кампанию…
– Гергельскую, – повторил я с умным видом, – ну да, если гергельскую… Добро пожаловать, Ревель. Как тебе уже наверняка сказал Альдер, нам предстоит вроде бы недлинный рейд, но есть некоторые сложности.
Ревель, во многом похожий на Альдера, такой же по возрасту, стати и даже выражением лица, ах да – вместе же гергельскую, молча кивнул. Глаза его серьезные, как и лицо, а губы плотно сжаты.
Клотар смотрел неверяще. Побагровел, спросил:
– Это что же… они едут с нами?
– Да, – ответил я. – Я их нанял.
Он сказал быстро:
– Но мы бы и сами довезли…
Я спросил холодно:
– Снова оспариваешь мои решения?
Альдер сразу все понял, для него я и задал очевидный вопрос, и употребил это «снова», чтобы сразу стало понятно. Альдер нацелился на спорщика хищными глазами матерого зверя. Ревель тоже окинул Клотара оценивающим взглядом, понятным каждому мужчине. Клотар открыл рот, помедлил и закрыл. Опасный человек, знает, когда отступить, это не рыцари, те в любом случае будут переть напролом, если сочтут, что задета их честь.
Я сказал громко:
– Все, выступаем. Нам еще ехать и ехать. Чем скорее доберемся, тем быстрее каждый получит свое!
Я не старался добиться театрального эффекта, но все почему-то насторожились, подобрались, словно каждый заподозрил второй смысл в простой вообще-то фразе.
Занавеска в повозке колыхнулась, но я сказал громко:
– Думаю, леди Женевьеве представлять новых членов команды необязательно! Ей достаточно смотреться в зеркальце.
Альдер взглянул на меня с некоторым удивлением, но на выдубленном ветрами лице ничего не отразилось, Ревель тоже в седле спокойный, уже оценил обстановку, прикинул, как, с какой стороны от повозки будет в поле, на болоте и на каком