и, струясь в мирную заоблачную высь, вдруг вспыхнуло, засияло нездешним светом, и тогда тяжело нависшая над зубчатыми стенами туча дыма приняла явственные очертания гигантской фигуры коня.
Герцог де Л’Омлет
И вмиг попал он в климат попрохладней.[17]
Китс[18] умер от рецензии. А кто это умер от «Андромахи»[19]? Монфлери.[20] Автор «Parnasse Reforme»[21] заставляет его говорить в Гадесе[22]: «L’homme donc qui voudrait savoir се dont je suis mort, qu’il ne demande pas s’il fut de fievre ou de podagre ou d’autre chose, mais qu’il entende que ce fut de „L’Andromache“[23]? Ничтожные душонки! Де л’Омлет погиб от ортолана[24]. L’histoire en est breve.[25] Дух Апиция[26], помоги мне!
Из далекого родного Перу маленький крылатый путешественник, влюбленный и томный, был доставлен в золотой клетке на Шоссе д’Антен. Шесть пэров империи передавали счастливую птицу от ее царственной владелицы, Ла Беллиссимы, герцогу де л’Омлету.
В тот вечер герцогу предстояло ужинать одному. Уединившись в своем кабинете, он полулежал на оттоманке – на той самой, ради которой он нарушил верность своему королю, отбив ее у него на аукционе, – на пресловутой оттоманке Cadet.
Он погружает лицо в подушки. Часы бьют! Не в силах далее сдерживаться, его светлость проглатывает оливку. Под звуки пленительной музыки дверь тихо растворяется, и нежнейшая из птиц предстает перед влюбленнейшим из людей. Но отчего на лице герцога отражается такой ужас?
– Horreur! – chien! – Baptiste! – l’oiseau! ah, bon Dieu! cet oiseau modeste que tu es deshabille de ses plumes, et que tu as servi sans papier![27]
Надо ли говорить подробнее? Герцог умирает в пароксизме отвращения.
– Ха-ха-ха! – произнес его светлость на третий день после своей кончины.
– Хи-хи-хи! – негромко откликнулся Дьявол, выпрямляясь с надменным видом.
– Вы, разумеется, шутите, – сказал де л’Омлет. – Я грешил – c’est vrai[28] – но рассудите, дорогой сэр, – не станете же вы приводить в исполнение столь варварские угрозы!
– Чего-й-то? – переспросил его величество. – А ну-ка, раздевайся, да поживее!
– Раздеться? Ну, признаюсь! Нет, сэр, я не сделаю ничего подобного. Кто вы такой, чтобы я, герцог де л’Омлет, князь де Паштет, совершеннолетний, автор «Мазуркиады» и член Академии, снял по вашему приказу лучшие панталоны работы Бурдона, самый элегантный robe-de-chambre[29], когда-либо сшитый Ромбером, – не говоря уж о том, что придется еще снимать и папильотки и перчатки…
– Кто я такой? Изволь. Я – Вельзевул[30], повелитель мух. Я только что вынул тебя из гроба розового дерева, отделанного слоновой костью. Ты был как-то странно надушен, а поименован согласно накладной. Тебя прислал Белиал[31], мой смотритель кладбищ. Вместо панталон, сшитых Бурдоном, на тебе пара отличных полотняных кальсон, а твой robe-de-chambre просто саван изрядных размеров.
– Сэр! – ответил герцог, –