.

Как Сабурова!

      Сериканов прекрасно понимал, что Алена Сабурова, жена мэра, и есть его ахиллесова пята.

      Разумеется, Алена занималась коммерцией и до избрания мужа депутатом, а затем и мэром. И Лущенко был готов отстаивать ее право на предпринимательство и реализацию своих коммерческих талантов… но такова жизнь: только начни оправдываться, и на это будет уходить все твое время.

      Сериканов, избавляясь от воспоминаний, тряхнул головой, глянул на часы – 10.05 – и прошел к трибуне.

      – Ну что, начнем, господа?

      Шум и гомон спали.

      – На повестке дня – санитарное состояние наших торговых точек.

      – Наших? – издевательски спросил кто-то.

      – Ваших, – поправился Роберт Шандорович, – а если быть совсем точным, то тех мест неупорядоченной торговли, что так портят кровь и нам, администрации, и вам, серьезным бизнесменам.

      Зал мгновенно затих. Неупорядоченная мелкая торговля не только была источником всякого мусора и антисанитарии – она сбивала цены магазинам.

      Так что придушить разного рода «лоточников» руками администрации было соблазнительно.

      Храм

      Удивительно, однако, пока они говорили о душе самого Лущенко, им не помешали ни разу. Но едва Игорь Петрович сообразил, что владыка пришел сюда с какой-то просьбой, и вспомнил, что он еще и мэр, телефоны как взорвались.

      – …До Октябрьской революции в городе нашем церквей было сорок сороков… – волнуясь, заторопился Гермоген.

      Звонок. Долгий, настойчивый.

      – …Звон стоял от окраины к окраине. Так и звали: малиновый звон. А нынче едва-едва по одному храму в год восстанавливаем…

      Снова помеха – два телефона сразу.

      – …Ладно, что власть не торопится помогать. А то еще и мешать начинает.

      Мэр сорвал звенящие трубки и с грохотом водрузил их обратно.

      – Можно подробнее, владыка? Кто это вам мешает?

      – Рашид Абдуллаевич, прокурор наш городской… – развел руками Гермоген. – Сколько раз я предупреждал его, что предам анафеме…

      – За что? – опешил мэр.

      Гермоген развел руками:

      – Он считает, что священников пускают в тюрьмы неоправданно часто.

      Потрясенный мэр моргнул и с грохотом поднял и опустил на рычаги еще две трубки.

      – А кого же еще пускать, если не адвоката да священника?

      Гермоген вздохнул:

      – Прокурор говорит, священники мешают следственным действиям. Уж я ему объяснял, что спасение даровано не одним прокурорам…

      Мэр, соглашаясь, кивнул.

      – …что первым вошел в Царствие Небесное разбойник, что покаялся на Голгофе, а уж никак не Понтий Пилат.

      Лущенко хмыкнул, но было видно: он согласен и с этим.

      – Так он дал следователям прокуратуры указание не допускать священнослужителей в качестве общественных защитников! В отместку, что ли…

      – Вы пытались что-нибудь сделать? – нахмурился мэр.

      – Конечно, – закивал Гермоген, – сразу протест написал. А он, нехристь, отвечает, что церковь