кирпичная кладка. Общее впечатление от всей постройки – мощь, крепость, колоссальная прочность. Успенский храм имеет суровый вид: весьма толстые, несколько неровные стены, редкие и небольшие оконца, мощные, ассиметрично выложенные лопатки. По старинному северному обычаю на западной кровле храма зодчие устроили звонницу[26]. Так когда-то любили делать по всей Руси, и даже в Москве сохранилась Трифоновская церковь конца XV века со звонницей на кровле. Лишь позднее звонницы уступили место колокольням.
Что же тут от самого Филиппа?
Во-первых, трехглавие Успенской церкви. Три «луковицы» на невысоких барабанах поставлены в один ряд. Так, чтобы с моря, от бухты Благополучия всякий мореход, прибывающий в монастырскую гавань, видел их: первый, поменьше, второй (средний) – выше, крупнее первого и, наконец, третий, такой же по размеру, как и первый. Могучая крепостная стена вокруг обители появится лишь в 90-х годах XVI столетия. Поэтому три купола Успенской церкви при игумене Филиппе ничто не загораживало от восхищенных взглядов. Большие русские лодии старомосковских времен ходили под парусами, поставленными на трех мачтах. Из них средняя, естественно, возвышалась над передней и задней. Вся жизнь Беломорья была крепко просолена бытом моряков, дальними плаваниями, борьбой с бурями и нелегкой рыбацкой работой. Так кому же мог показаться непонятным символ корабля, сокрытый в Успенском храме Соловецкого монастыря? Все понимали смысл сопоставления: как лодия идет по штормовым волнам, порой зачерпывая соленую водицу, теряя паруса, вздымая нос навстречу грозному валу, так и корабль иноческий плывет по океану страстей, подчиняя духовному искусству мореплавателей неверную стихию жизни? Всякий, способный видеть, видел: те же люди находятся внутри обители и за ее стенами, ходят они на своих судах под своими парусами, только одни вылавливают рыбу, а другие спасают души, «словесным неводом» вытаскивая их из-под носа у бесов…
В-вторых, расположение хозяйственных построек. Катастрофический пожар 1538 года братия восприняла одновременно как урок духовный и хозяйственный. Тогда сгорели храмы, а вместе с ними трапезная, служившая местом собрания иноков – не только для еды, но и для решения важных вопросов сообща. Превратились в пепел склады с богослужебным имуществом, одеждой, продуктами, хозяйственными припасами… Филипп знал: строительство приведет в обитель множество новых людей, привлечет и новых иноков. Он рассчитывал избавить монастырь он новой огненной беды – теперь она ударила бы по умножившимся насельникам намного больнее, чем раньше. Строительство каменной церкви вообще стало возможным лишь с изменением всего экономического быта Соловков, и дальновидный игумен понимал неизбежность больших перемен. А потому готовил братию к новым условиям жизни. Появление огромной трапезной и значительных служебных помещений было частью большой программы экономических преобразований[27].
В-третьих, именно Филипп дал имя новому