детей. Я заварила чашечку восхитительного цейлонского чая и уставилась в окно, задавая себе извечные русские вопросы: что делать и кто виноват?
Примерно через полчаса напряженных раздумий я пришла к выводу, что вора следует искать среди близких знакомых Лены. Ну посудите сами. Когда мы с Никиткой поднимались в мастерскую, Леночка закрыла за нами дверь. Впрочем, ее могли открыть отмычкой, но я слышала, как с шумом задвинулась щеколда. А когда мы вернулись назад, дверь была приоткрыта. Ну да это и понятно. Замки у Федуловых не захлопываются, это очень дорогие изделия фирмы «Аблоу», запирающиеся только при помощи особых, «сейфовых» ключей…
Очевидно, убийца был слишком взволнован, чтобы искать связку, и убежал. И о чем это говорит? Только об одном. Несчастная Леночка великолепно знала того, кто хотел войти в квартиру, и еще, она совершенно не боялась этого человека, провела его к себе в спальню…
Схватив телефонную книжку, я стала названивать Марье Михайловне, но слышала лишь долгие гудки… В квартире явно никого не было. Делать нечего, поеду так, вряд ли бабушка Никиты ушла далеко…
В метро было ужасно душно, и, выйдя в «Кузьминках», я с наслаждением вдохнула холодный терпкий осенний воздух. Первое ноября радовало москвичей солнечной погодой, только тепла от этого светила уже долго не дождаться, наше полушарие медленно поворачивается к зиме.
Позвонив в квартиру, я села на подоконник и вытащила из сумки газету «Мегаполис». Посижу, подожду. Минуты текли и текли, мне стало холодно, но Марья Михайловна все не появлялась. Потом распахнулась дверь соседей, вышла молоденькая вертлявая девица в обтягивающих кожаных штанах и крошечной куртенке с искусственным мехом. В связи со всяческими взрывами и терактами москвичи стали тотально подозрительными. Лет десять назад подобная девица не обратила бы на меня никакого внимания, но сейчас она нахмурилась и, запихнув жвачку за щеку, грозно поинтересовалась:
– Чего сидишь? Иди на улицу, тут не парк.
– Марью Михайловну жду, – мирно ответила я. – Вот пришла, а ее нет, куда она могла подеваться!
Девчонка подобрела и, запирая свою дверь, сообщила:
– Так она в больнице, забрали ее по «Скорой», вчера рано утром.
– Как же это? – растерялась я. – Почему?
Девица пожала костлявыми плечиками:
– Ничего не знаю. Марья Михайловна утром, часов в девять, позвонила и попросила мою маму газеты из почтового ящика забирать. Сказала, что ее врачи увозят, а куда, почему-то не сообщила. Не ждите, она не придет…
Я вышла во двор. Так, задача усложняется. Марья Михайловна была единственным человеком, который мог рассказать о друзьях Лены. И что теперь делать? Обзванивать все бесчисленные столичные клиники? Жизни не хватит на это мероприятие, к тому же мне неизвестна фамилия старушки, Лена была Федулова по мужу. В полной растерянности я поехала назад, поднялась в квартиру, пошаталась по комнатам и позвонила Юрке.
– Слушаю, – отозвался приятель. – Петров!
– Юрчик, – запела я, – а где Олег? Дома не ночевал, ни разу не позвонил…
– Не