с дядюшкой Хатепером. Должно быть, они с отцом обсуждали что-то важное, потому что вельможа выглядел даже более озабоченным, чем всё последнее время. Его красивое доброе лицо с характерными чертами рода Эмхет и глазами особенного золотого оттенка, каких не встречалось у других рэмеи, кроме наследников Ваэссира, было печально и задумчиво. Но, заметив девушку, он тепло улыбнулся ей:
– Анирет! Хорошо, что ты здесь.
Они обнялись.
– Что-то ещё случилось? – спросила девушка. – Ты выглядишь обеспокоенным.
Дипломат невесело усмехнулся.
– Не мне тебе объяснять, – он подумал о чём-то и вдруг спросил: – Давно ли ты говорила с Павахом?
– Я навещаю его почти каждый день. Выздоровление затягивается – тело словно отравлено. Так говорят целители.
– Он говорил ещё что-то о том дне?
– Нет, ему… тяжело вспоминать, что они с Метдженом не сумели защитить Хэфера, – ответила девушка печально. – Я так и не смогла объяснить ему, что их никто не винит. И он удивлён, что отец решил оставить его во дворце, а не отправил к семье.
– Это не только награда, но и мера безопасности, – серьёзно объяснил Хатепер. – Видишь ли… вполне вероятно, что Павах знает что-то такое, что может не только пролить свет на те события, но и стоить ему жизни. Так считает твой отец, и я согласен с ним. Тебе Павах доверяет… может быть, только тебе и доверяет. А значит, однажды может захотеть рассказать – когда ноша станет совсем уж невыносимой.
– Я буду слушать внимательно. Но я не расспрашиваю его настойчиво сейчас – ему и так много пришлось перенести. Он сам не свой, а ведь Павах всегда был храбр, как и остальные стражи Хэфера.
– Никто не упрекает его в трусости. Умеючи, сломать можно любое мужество, – вздохнул Хатепер. – Я видел солдат, которые, вернувшись с войны, боялись собственной тени и не расставались с мечом даже во сне.
– Тело Метджена… оно действительно выглядело так ужасно, как говорят?
– Я рад, что ты не видела, – коротко ответил вельможа. – Всё, больше не стану задерживать тебя. Иди к отцу. Ты нужна ему.
– Я мало что могу сделать для него, – виновато возразила царевна.
– Просто будь рядом.
Анирет склонила голову в знак согласия. Направляясь к отцу, она продолжала думать о том, что дядя сказал о бедном Павахе. Прежде ей не приходило в голову, что воин мог скрывать что-то. Она надеялась, что страж решится поговорить начистоту с отцом на ближайшей аудиенции, когда ему станет легче.
Девушка вошла в сад. В гармоничном сочетании, созданном искусством придворных садовников, здесь росли раскидистые сикоморы и цератонии15, невысокие гранатовые и персиковые деревья с нежными цветами, статные акации и огромные пальмы-дум, гибкие ивы и тамариски. Птицы жизнерадостно пели в ветвях, радуясь сиянию Ладьи Амна. Большие пруды и аллеи