Орёл в курятнике. Олег Боченин

посулил, как в таких случаях водится. Да и то сказать, театру нужна была новая кровь. «Пушистые» вдруг зашевелились, поставили «Декамерона». «Горькие» обязаны были ответить. При этом, если не случится адекватного в творческом смысле выстрела, чтобы обязательно в яблочко, Кока не желал аутодафе – ни реального в смысле нахлобучки от обкома, ни фигурального – от журналистов и зрителей. Ему нужно было некое подставное лицо, на которое бы он в случае обструкции мог перевести стрелки. Впрочем, надежд особых Кока не питал, много вы знаете выпускников столичных театральных учебных заведений, готовых ехать к чёрту на куличики ради творчества?

      Неожиданно для Коки Виталик согласился. Но с условием. Жена Виталика была из балетных. Всё в ней было хорошо, кроме размера груди и роста. Когда девица оформилась, эти подробности её телосложения перекрыли ей вход в мир профи. Марина согласна была и на прозябание в кордебалете, но и в кордебалете она была не нужна. «Сисястая каланча», как её охарактеризовал главный балетмейстер Большого, была не нужна ни в Москве, ни в Ленинграде. А потом ни в Перми, ни в Самарканде, ни в Свердловске. Балериной – нигде.

      Кока, узнав обстоятельства, тут же пообещал пробить для жены Рукавишникова должность хореографа. Это всё и решило.

      В Приморске её для начала приняли администратором. Правда, пришлось произвести изменение в штатном расписании театра. Количество администраторов увеличили, а число художников сократили. Маша была молодым специалистом, в театр пришла по кадровой заявке театра, уволить ее было нельзя. Убрали Анну Андреевну, туманно намекнув на некие перспективы в скором будущем. Но вышло очень уж туманно…