ему было все равно. Он просто убегал от тела, оставшегося лежать в неестественной позе. От тела, которое недавно двигалось, и даже стремилось отнять у Паши жизнь. Паша вновь бежал, безрассудно, не выбирая дороги, не глядя в стороны, просто бежал.
«Да я же убил его!»: стучала в виски мысль, она полностью заполняла его сознание, не оставляя места другим мыслям.
Спотыкаясь, Паша продолжал бежать. Изначальный всплеск адреналина уже прошел, появилась одышка курильщика. Он споткнулся, на этот раз на ногах он не удержался и упал на землю, плотно припечатавшись к ней грудью. Воздух рывком покинул легкие, и беглец, неловко перевернувшись на спину, попытался сделать вдох. Страх, сумбур в голове и физическая немощность поглотили его рассудок. Обессилев, он затерялся в своих мыслях. Ему удалось вздохнуть, спасительной, такой нужной, волной воздух прошелся по его телу, проясняя сознание.
«Что делать?»: отбойным молотком в голове стучал вопрос. Кое-как поднявшись, он попытался отряхнуть испачканную рубаху. В темноте было сложно понять, насколько результативными были его старания, и он снова двинулся в путь, но уже просто быстрым шагом.
В закоулках ему мерещились тени, тени разбойников, что спешат отомстить за друга, или еще кого-то, явно угрожающего Павлу. Изрядно измотавшись, Паша забрел в укрытый мраком переулок, и забился в проем между домов. Там было сыро, тяжелый воздух ударил Паше в нос, однако именно здесь он решил остановиться.
Сев подле стены, он обхватил колени руками, и уткнулся в них головой, отчаянно пытаясь найти выход из этой ситуации. Он что-то неразборчиво шептал, спрашивал, видимо, у самого себя, зачем и как он здесь оказался. С каждым мигом шептание становилось все менее различимым, и вскоре и вовсе стихло. Паша уснул.
Глава 3.
– Ага, вот он!
Сквозь сон услышал Паша, тщетно пытаясь собрать осколки сознания, и понять, что происходит, он принялся тереть глаза. Подняв голову, он чуть не вскрикнул от боли, шея и спина ужасно затекли, пульсирующая боль в голове лишь усугубляла ситуацию.
– Ишь, куда забежал!
Голос принадлежал рослому воину, чью голову украшала какая-то железяка, видимо заменяющая шлем, а в руке он держал копье. Взмахнув рукой, он кого-то подозвал к себе:
– Под рученьки его берите, сопротивляться он не будет, а коли будет, вы ему кости-то пересчитайте, – глянув на Пашу, чтобы убедиться в неспособности того к сопротивлению, он продолжил, – к терему его ведите, да глядите, чтоб не убежал.
С этими словами, он еще раз глянул на пойманного беглеца, и, бряцая кольчугой, скрылся из вида.
Паша даже не был удивлен, не было и страха, он просто безучастно смотрел в проем, где тут же появились два солдата. Подойдя к нему, они не очень аккуратно схватили его и подняли с земли. Паша не сопротивлялся, намокшие от сырой земли штаны, измазанные ею же, спали с него, но солдат это только развеселило. Благо, рубаха была длинной, и прикрывала Пашины трусы, ярко-красной расцветки с желтой