погружением души в жизненное наблюдение и в смысл собранного жизненного опыта, причем весь этот процесс осуществляется иррационально (или «полу-иррационально») великою силою инстинкта самосохранения, личного в личных делах и народно-патриотического в политике»[41]. В этом вопросе Л.А. Тихомиров рассуждал по-другому. Он полагал, что судьба различных форм верховной власти, кроме чувства, зависит от сознания. Инстинкт не может заменить разум. Точно также при одном холодном расчете невозможно создать монархию, если нет соответствующего чувства. Оба условия одинаково необходимы. Инстинкт, чувство создают почву, без которой ничего нельзя сделать, но, в свою очередь, и разум необходим, он способен даже пересоздать и самое чувство нации.
«Политическая область самая сознательная, подверженная влиянию рассуждения, развитию науки», – писал Тихомиров. «Даже политические идеи, исходящие из другого психологического настроя, не соответствующие психологическому настроению данной нации, способны давить на рассудок, а через него и на политическое творчество. Поэтому формы верховной власти идут не только путем внутренней логики, но и под давлением многочисленных внешних влияний»[42].
Культ ранга, как особенность монархического правосознания, по Ильину, также исходит из религиозных представлений. Монархическое правосознание наделяет монарха высшим, после бога, священным рангом, который обязывает царя обнаруживать некие высшие, богочеловеческие свойства своего духа. Для Ильина понятие ранга заключается в качестве. Признать ранг, значит найти его преимущества и недостатки, признать верховенство другого человека в силу его качественного превосходства. Признать более высокий ранг человека – это и способность радоваться ему, а не завидовать и интриговать против него. Люди изначально разнокачественны и разноценны и уравнять их никогда не удастся. Там, где чувство объективного ранга слабеет и исчезает, наблюдается переход к республиканской форме правления. Ильин полагал, что человечеству свойственно делить людей на два типа. «Одни сосредотачивают свое внимание и свое сочувствие на сходном у людей, признают это сходное существенным и выдвигают требование – сходное должно быть политически и хозяйственно уравнено. Другие сосредотачивают свое внимание на несходном, на различном у людей, признают несходное существенным и настаивают на том, что справедливость требует различной квалификации и неравного обхождения с теми, которые по существу своему различны и разноценны»[43]. В рассуждениях Ильина о культе ранга существенное место занимает обоснование справедливости. Монархическое правосознание склонно считать, что справедливости больше не там, где больше равенства в правах и обязанностях, где господствует равенство всех и во всем, а там, где оно ощущает разнокачественное своеобразие людей и в силу этого говорит об их разных правах и привилегиях.
Монархисты