бывали случаи, когда девушка до брака гуляла со своим женихом, тогда обрубали голову курице, окропляли кровью простынь и вывешивали её тоже на воротах, чтобы избежать пересудов. Деревенские сплетни зачастую более жестоки, чем факт потери девичьей чести до брака.
У нас с тобой всё случилось, как ты и хотела. Поэтому нам не надо рубить голову курице, но и простыню развешивать на воротах мы не будем.
На кухне уже хлопотала тёща, которая напекла стопку блинов к завтраку. Завидев молодожёнов, она внимательно взглянула на дочь и, увидев улыбку на её лице, успокоилась и продолжила кухарничать, ловко выпекая один блин за другим.
Исполнив утренние процедуры чистоты, молодые принялись за завтрак, к которому присоединился и тесть, вышедший из своей спальни, который, хитро улыбнувшись, налил себе стопку водки и молвил:
– Поздравляю тебя, Аннушка, и тебя, дорогой зятёк, с началом семейной жизни, в которой будут мир и согласие. Ты, Аннушка, слушайся мужа, никогда не перечь ему и уважай – больше от женщины и не требуется. Ты, Иван Петрович, заботься о своей жене, никогда не обижай её ни словом бранным, ни делом нехорошим, и тогда Ваш семейный очаг всегда будет гореть ярко и спокойно, освещая и согревая вашу жизнь, но не обжигая и не затухая, как у нас с Евдокией Платоновной.
– Пью за Ваше счастье и согласие, молодые, и вижу, что начало своей семейной жизни вы положили доброе: вон Аннушка вся светится, да и Иван Петрович не выглядит обиженным.
От отцовских слов Анна покраснела в смущении, но Евдокия Платоновна тут же осадила мужа: – Хватит, старый охальник, смущать молодых после брачной ночи. Завтракай и отправляйся на завод, где не был уже три дня. Смотри, чтобы твои работники, числом три, не растащили твоё предприятие и не пустили нас по миру.
– А что, зятёк, пойдём вместе на моё предприятие – здесь недалеко, через речку, посмотришь, как твой тесть зарабатывает капиталы.
Иван Петрович взглянул на жену и, получив её молчаливое согласие, поддержал тестя: – Пожалуй, мы с Анечкой тоже пройдёмся – не сидеть же сиднем в доме после свадьбы, а к обеду снова гости, наверное, соберутся, чтобы по русскому обычаю пропустить чарку – две за начало нашей семейной жизни.
Быстро собравшись, молодожёны с тестем вышли на улицу и направились к маслозаводу тестя, что располагался на другом берегу реки в приземистом домишке.
Заводик этот лишь для гордости назывался заводом. Здесь работали трое рабочих, которые принимали мороженое молоко от крестьян из ближних деревенек, и свежее молоко от соседей, державших коров, потом это молоко размораживалось, смешивалось и пропускалось через ручной сепаратор, отделяя сливки от обрата. Затем сливки взбивались тоже вручную в большом чане, пока не образовывались кусочки масла. Эта смесь процеживалась сквозь сито, отделяя масло от пахты, кусочки масла промывались холодной водой, заворачивались в чистую холстину, чтобы отжать воду, и затем готовое масло уминалось в маленькие деревянные бочонки, которые плотно забивались крышками,