чтобы ненароком кто-то из учеников не унёс её домой: железная кружка была редкой вещью и весьма прельщала крестьянских детей.
На перемене школяры третьей линии стали играть в казаки-разбойники и бегать по всему двору, кто-то жевал краюшку хлеба, положенную матерью в холщовую сумку.
Так прошли ещё три урока и учитель сказал, что занятия на сегодня закончены, дети сдали ему на стол книги и тетради, оставив на партах только чернильницы, которыми сегодня пользовались лишь первогодки, пытаясь написать букву «а».
Эти чернильницы-непроливайки стояли на каждой парте в углублении, чтобы случайно её не смахнуть и не разбить школьную утварь, но видимо такое случалось, потому что и парты, и пол в классной комнате были покрыты большими чернильными пятнами, которые не могла отмыть тётя-уборщица, что вошла в класс и, не дожидаясь ухода всех учеников, стала мыть полы большой тряпкой, споласкивая её в оцинкованном ведре – тоже большой редкостью в домах сельчан.
Ученики разошлись, и учитель Иван Петрович прошёл на свою половину дома, где проживал семьёй. Убиралась у него по дому и готовила еду та же уборщица, но за отдельную плату, чему была весьма довольна, ибо её оплата за уборку в школе и у учителя была много больше, чем удавалось заработать крестьянам тяжким трудом на полях и во дворах по уходу за скотиной.
Надо сказать, что в тех местах рожь и пшеница родили слабо, зерна едва хватало на пропитание самих крестьян с семьями, и не всегда удавалось дотянуть до нового урожая, а основным подспорьем и товаром являлся скот: коровы, овцы и козы, которые давали молоко и забивались на мясо. Именно молочные продукты и мясо составляли крестьянский товар, а еще всякое рукоделие, которым занимались в крестьянских дворах зимней порой. Всё сделанное и добытое вывозилось крестьянами на воскресные базары и ярмарки в ближайшие города или отдавались заезжим перекупщикам, шнырявшим по сёлам и деревням с наступлением осенних морозов и до самой весны.
Вернувшись домой, Ваня рассказал отцу и матери о первом своём дне в школе, похвалившись, что он читает лучше, чем ученики с третьей линии, которые уже третий год учатся чтению. Петр Фролович недовольно нахмурился от похвальбы сына и заметил ему, что хвалиться самому не след: надо, чтобы другие тебя похвалили, а читает он хорошо потому, что летом занимался, когда другие ученики, из крестьян, работали на полях и им было не до чтения.
–Если ты и далее будешь читать книги самостоятельно, а не по обязанности, то овладеешь чтением свободно и приучишься читать ежедневно, как это делаю я и мать по вечерам или в ненастный день. Из книг можно всему научиться самому и поиметь обширные знания, которые потом помогут тебе в жизни, – заметил ему отец.
– В школе же сосредоточься на овладении письмом, которому я тебя не учил, чтобы не сбить тебе руку неправильным обучением. Арифметике я тебя буду учить и дальше и не хуже вашего учителя. Хорошо писать ты должен научиться на уроках чистописания, а грамотно писать обучишься