вновь к его плечу, словно юноша и не говорил ей только что о грядущей разлуке. Это будет впереди, а пока в объятиях любимого ей было спокойно и приятно.
Иван огляделся по сторонам: людей поблизости не было и он бережно, повел девушку вдоль берега, чтобы присесть на поваленное дерево, валявшееся неподалеку, – на этом дереве часто сиживали влюбленные парочки: согрешить здесь не было возможным, но можно было всласть обниматься до боли в паху и нацеловаться до припухлости губ.
Присев на дерево, Маша снова прижалась к Ивану, ласково потрепала его по волосам, заглянула в его разноцветные глаза и сказала невинным голосом:
– Я-то, дурочка, думала, что совсем тебе не нравлюсь как девушка, и ты считаешь меня только другом, а оказывается, что ты дал слова моему отцу пощадить мою честь. Ты хотя и старше меня почти на год, но не знаешь, что девушка сама выбирает как вести себя с любимым мужчиной, однако папа был прав, высказав опасения: я всегда была готова уступить тебе при малейшем домогательстве.
Мне с тобой спокойно и надежно, я чувствую твое настроение, угадываю желания и мысли, твои прикосновения вызывают у меня приятное волнение, а от сегодняшних поцелуев у меня и вовсе закружилась голова: я согласна на все – делай со мной, что хочет мужчина.
Иван резко отстранился от прильнувшей к нему девушки: – Нельзя нам делать этого – я дал слово и сдержу его. Ты младше меня, но можешь хоть завтра выйти замуж, а мне до совершеннолетия еще четыре года, чтобы совершать мужские поступки не обращая внимания на твоего отца и моего тоже. А четыре года срок большой: мы повзрослеем окончательно, и может быть, наши чувства изменятся. Тебе, Маша, будет двадцать лет – в этом возрасте моя сестра Лидия имела уже двоих детей, будучи замужем. Нам кажется, что мы любим друг друга сейчас и навсегда, но пройдут года и все может измениться. Одно только не изменится – наша дружба.
Останемся друзьями, я буду писать тебе письма, а куда писать ты сообщишь моему отцу, адрес которого я тебе дам. Будем учиться дальше с тобой врозь, и если любовь сохранится у нас обоих к концу обучения, знай, что я непременно разыщу тебя и предложу быть моей женой навеки. – Сказав эти слова, Иван снова начал страстно целовать девушку, чувствуя, как ее тело обмякает в его объятиях, а страсть обладания снова кружит ему голову.
Он вскочил с бревна, и, потянув Машу за руку, заставил ее встать, прижал к себе всем телом, поцеловал несколько раз и решительно повел девушку от берегового обрыва к ближайшим домам, что виднелись за пустырем. Чувство ответственности и долга пересилило в нем плотскую страсть обладания любимой девушкой и он, в последующей своей жизни, всегда гордился этим благородным поступком.
Проводив Машу домой и условившись встретиться завтра вновь, Иван направился к своему дому, чтобы пообедать: было четыре часа пополудни, но передумал и свернув в переулок пошел в Заречье: в паху у него ныло от несбывшегося желания и он решил навестить девку Ольгу, чтобы за деньги снять с себя вожделение