Наверное, это вход в подвал с покойниками. А сверху, розовое, это… это…
– Это усыпальница – часовня и склеп, – отозвался на ее мысли долговязый. – Вот здесь, сверху, в этом доме, – ткнул он в розовую развалюху, – иконы всякие висели. А там, – палец показал на пристройку, – можно было спуститься к гробам.
Все, что говорил долговязый, проходило мимо Катькиного сознания. Она смотрела на жуткий склеп. Он нависал над ней. Казалось, что трава на крыше шевелится, что из нее вытягиваются руки, ищут ее.
– На, держи.
Мелкий с мата смотрел на Катьку снизу вверх взглядом Кота в Сапогах из мультфильма «Шрек».
– Что? – дернулась Катька.
На мгновение ей показалось, что мелкий протягивает ей шприц. Но никто кровь у нее брать не собирался. Это был карандаш. Желтенький, хорошо отточенный.
– Зачем?
Мелкий не ответил, качнул рукой в сторону склепа.
Непонятно! Все было непонятно.
– Ты поближе подойди, – посоветовал долговязый.
Катька видела приступочек, но все равно споткнулась, оперлась рукой о стену. Неприятная была стена, шероховатая, неровно закрашенная краской.
Катька посмотрела на свои растопыренные пальцы. Все вокруг замерло. И только ее пальцы словно плыли в колеблющейся действительности. Под пальцами было что-то написано. Простыми карандашами, маркерами, ручками.
Ахнув, Катька убрала руку.
– Что это?
– Место силы, – произнес долговязый. – Точка пересечения миров, того, – кивок в сторону могил, – и этого, – кивок на Шуза. – Здесь сбываются мечты.
Катька медленно окинула взглядом склеп. Весь, от земли до заросшей травой крыши, был он исписан просьбами. Писали вдоль, писали поперек, писали по диагонали. Писали крупно. Писали мелко. Писали в много строчек, писали в одно слово: «Любви!» Было видно, что склеп закрашивали – под розовым просматривались предыдущие просьбы, но их уже перекрывали новые.
– И все-все это сбылось? – прошептала Катька.
«Господи, помоги моему сыну найти настоящую работу с большой зарплатой, подари ему желание работать, счастливую личную жизнь в любви и уважении. Аминь».
Карандашом. Мелким уверенным почерком.
– Конечно нет! – скривился долговязый. – Талант нужен. Ты думаешь, сколько человек просят у кладбища? Миллионы! А исполняется… – Он обвел присутствующих рукой. – Надо чувствовать это место, тогда все получится.
– И что, все потом за это заплатили? – с сомнением спросила Катька.
Долговязый смотрел вдаль. Шуз сверлил взглядом свои кроссовки. Мелкие заглядывали Катьке в глаза. Хохотнул тот, что на класс старше.
– А может, тут везунчиков до фига, – выпалил он. – Ты время не тяни. Скоро совсем темно будет. Еще останемся здесь до утра. Пиши.
– Что писать? – Только сейчас Катька заметила, что мелкий с мата все же вбуравил свой карандаш в ее пальцы.
– Желание!
– Какое?
В голове у Катьки метнулась спасительная мысль, что