(Еф. 6, 17); немощные же и новоначальные пользуются, как твердынею, бегством, с благоговением и страхом отказываясь от противоборства и не дерзая прежде времени вступать в него, и таким образом избегают смерти… Сего ради новоначальному надлежит внимать сердечному действу, как незаблудному (то есть стоя вниманием в сердце, творить молитву Иисусову), все прочее не принимать до времени умирения от страстей. Из новоначальных никто никогда не может отогнать помысла, если Бог не отгонит его. Только сильным свойственно бороться с ними и прогонять их. Но и они не сами собою отгоняют их, а Богом воздвигаются на брань с ними, как облеченные во всеоружие Его. Ты же, когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегнут: ибо, не терпя сердечной теплоты, молитвою подаемой, они, как огнем палимые, отбегнут. Иисусовым именем, говорит Лествичник, бичуй супостатов: ибо Бог наш есть огнь, поядаяй злобу… Не имеющий же действа молитвы иным побеждает их, подражая Моисею. Ибо когда он восстанет и на небо прострет руки и очи свои (см.: Исх. 17, 11), Бог прогоняет их. Потом он опять садится и начинает молитву с терпением. Вот какой способ употребляют еще не стяжавшие действа молитвы. Но и имеющий действо молитвы при движении телесных страстей – разленения или блуда, страстей лютых и тяжких, часто вставая, простирает руки в помощь против них. Однако опасаясь прелести, не долго сие творит, и опять садится, чтобы враг не обольстил ума его, показав какой-либо призрак. Ибо иметь ум, даже безопасный от падения, и горе, и долу, и в сердце, и всюду безопасным от вреда свойственно одним чистым и совершенным.
Из этих слов св. Григория Синаита видно, что предупреждение его, которое мы привели выше, не относится к тем, кто, стоя вниманием в сердце, творит Иисусову молитву на помыслы; она относится к тем, кто самовольно и преждевременно стремится к созерцательной молитве, или же, будучи страстным, вступает в единоборство или противоборство бесовским помыслам, тогда как ему нужно, стоя вниманием в сердце, вопиять именем Божиим о помощи против врагов.
То же самое говорит и преп. Варсонофий Великий[15], отвечая на вопрос ученика.
Вопрос. Если страстный помысл войдет в сердце, чем отражать его? Тем ли, чтобы противоречить ему, или произнести запрещение, и как бы прогневаться на него, или тем, чтобы прибегнуть к Богу и повергнуть пред Ним свою немощь?
Ответ. Страсти те же скорби, и Господь не отделил их, но сказал: призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя (Пс. 49, 15). И потому в отношении всякой страсти ничего нет полезнее, как призывать имя Божие. Противоречить же прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются бесы. Если же кто из несильных будет противоречить, бесы ругаются над ним, что, находясь в их власти, он им же противоречит. Также и запрещать им – дело мужей великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запрещали диаволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал сие, потому что имел власть. Нам же, немощным, остается только прибегать к имени