боевой опыт, главная цель «Этерии», вооруженная борьба с режимом, была невыполнимой. И вот тут-то Секерос и Цунис проявили немалую изобретательность. Количество офицеров-греков в русской армии и на флоте исчислялось сотнями, только вот были они разбросаны по гарнизонам и флотам. И всё же на юге России их оказалось достаточно много. А в желании помочь многострадальной родине им нельзя было отказать.
А теперь заглянем в русскую миссию в Стамбуле, где в качестве второго секретаря подвизался Г. А. Катакази, брат гражданского губернатора Бессарабии К. А. Катакази, который, как известно, был женат на Екатерине, родной сестре Александра Ипсиланти. Еще князь Константин Ипсиланти пытался возвратить хотя бы часть имущества своей семьи, которое нагло присвоили себе турки. Надо полагать, что его поверенным в имущественных делах был Гавриил Катакази. Но кроме официальной должности, последний некоторое время числился в «Этерии» в качестве «посвященного», а затем был причислен к третьей степени – «иерея». В Кишиневе в конце 1818 года втайне от родни Гавриил Катакази принял в «Этерию» Николая Ипсиланти с титулом «иерея», что позволяло тому завербовать своего брата Дмитрия, служившего, как мы помним, в ординарцах у генерала Николая Николаевича Раевского.
В то же время в Кишинев из Стамбула приехал двоюродный брат греческих князей Иоаннос Манос, уговорить которого о вступлении в Этерию Николаю Ипсиланти не составило особого труда.
Между братьями тайн не существовало, но самый старший из них, Александр, также гостивший у сестры в Кишиневе, сделать решительный шаг не спешил.
Глава 8. Генерал-эфор и «благодетель»
Александр Скарлатович Стурдза, родственник князя Александра Ипсиланти, обладая живым умом, наблюдательностью и литературным даром, в котором он вполне мог соперничать со своей сестрой, фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, более известной как графиня Эделинг, по горячим следам взялся за жизнеописание графа Иоанна Каподистрии, в котором, ничтоже сумняшеся, раздавал налево и направо весьма нелицеприятные оценки видным этеристам. «Тем временем, – сообщал Стурдза в своем опусе, – воинственные сонмы удальцов, встревоженных внушениями «Этерии», пылали нетерпением и яростью. Надлежало непременно подкрепить их усердие выбором начальника в самой России, и тем отвлечь их внимание от непреклонности Каподистрии. Жребий пал на генерал-майора князя Александра Ипсиланти. Дерзкий, безнравственный член «Этерии» Ксантос, отринутый графом Каподистрией за своекорыстные домогательства, приступил к неопытному юноше, одушевленному ревностью к отечеству, но не по разуму. В лице его соединялись все качества вождя патриотов, все, кроме высокого гения. Сын изгнанника, господаря Константина, внук князя Александра, умного старца, испустившего дух в мучениях в жестокой пытке за побег своего сына… прославленные раною на поле чести и осыпанный милостями Освободителя Европы, юный Ипсиланти блистал удалой наружностью,