нож с инициалами. Ирина спрашивает: «Батюшка, что значат буквы А. Д.?» Батюшка: «Архимандрит де Рафаил».
Сначала батюшка ездил на «Запорожце». Выкрасил его в черный цвет, чтобы был монашеским.
– Почему у него нет глушителя?
– Чтобы колхозники издалека слышали: поп едет – и шапки ломали…
В очередной раз не выдержало матушкино сердце: «Отец, пойди, в конце концов, на рынок и купи себе нормальную обувь. Околеешь ведь скоро! Знаю, из церковной кружки не возьмешь – так вот тебе из моей пенсии!»
Делать нечего. Понурив голову, батюшка отправился на архангельский рынок (рынков, надо сказать, священник не переваривал полностью, видимо, в силу своей устремленности к горнему).
Навстречу ему попался мужик средних лет, по виду интеллигентный, хорошо одетый антиклерикал. Взглянув на сгорбленную фигуру батюшки, он самодовольно улыбнулся и громко, чтобы слышали все продавцы и покупатели в округе, рявкнул:
– Пошел поп по базару посмотреть кой-какого товару!
Повисла неловкая пауза. Все-таки уважение к священникам – пока еще отличительная черта нашего многострадального народа.
Батюшка не растерялся и среагировал мгновенно (во весь голос, конечно):
– А навстречу ему Балда. Идет, сам не зная куда!
Тут весь рынок грохнул, люди просто рыдали от смеха…
На одной речной переправе служил паромщик с редкостным, чрезвычайно сильным басом. И вот как-то его голос пришлось услыхать тамошнему архиерею во время объезда своей епархии. Владыка решил, что с таким даром Божиим этому человеку уготована прямая стезя к диаконскому служению. Паромщик не заставил себя долго уговаривать и вскоре был рукоположен в диаконы.
И вот его первая архиерейская служба. Церковный причт вышел из алтаря и выстроился для встречи епископа, и среди него, в центре, лицом ко входу стоит новоиспеченный диакон. Архиерей вошел в храм и остановился, ожидая начального диаконского возгласа «Премудрость». Все замерло, и воцарилась тишина. Но молодой диакон, ощутивший себя в центре внимания, растерялся и молчит. Священники, что стоят поближе, начинают громким шепотом подсказывать ему: «Ну давай! Начинай!» Тот, красный и совсем сконфуженный, забыв все, чему его учили, таким же шепотом спрашивает: «Как?» – «Ну как обычно, давай же».
И вот, сам себя не помня, стоящий напротив архиерея недавний паромщик воздвиг десницу с орарем и, во всю мощь своей утробы, громовым басом возгласил «как обычно»:
– Отча-алива-ай!
Отслужили вечером молебен. После молебна два храмовых работника занялись ремонтом подвесной системы колоколов. Я остался общаться с прихожанами. С колокольни периодически доносился пробный колокольный звон в разных мелодических рисунках. Чуть позже подъехал знакомый: купил новую машину, ее нужно было освятить. И тут на колокольный звон стали подтягиваться подвыпившие люди – каждый со своим. И совсем неожиданно самым последним в храм зашел пьяненький мужчина.
Встал в дверях и стоит. Спрашиваю:
– Вы с чем пожаловали?
– Мне сказали зайти, – сказал пьяненький, воздевая руки вверх.
– Кто