приветливо кивнула и продолжила свое занятие. Тут со двора в дом вошла рослая смуглолицая девушка, почему-то сразу напомнившая Долгождане дев-воительниц из чужеземных басен. Такую легко было представить летящей по бранному полю верхом на коне и сметающей на своем пути вражеских воинов… Ее прямые темные волосы были стянуты на затылке ремешком, а пронзительные черные глаза смотрели властно и сурово.
– Ольва, – обрадовалась Унн, увидев девушку, и взгляд воительницы потеплел, смягчился. – Смотри, кто тут у нас. О них надо позаботиться. Пусть вымоются как следует и выстирают свою одежду. И если Арнфрид еще не закончила полоскать белье, поторопи ее.
– Хорошо, – кивнула та и обратилась к словенкам: – Вы понимаете по-здешнему?
– Я немного, – ответила Долгождана. – А Зорянка – нет.
– Ничего. Быстро научится. Идите со мной, я поищу, во что вас переодеть.
Собрав чистую одежду в узел, девушки следом за Ольвой обошли дом, выбрались за ворота и направились к берегу моря, туда, где стояла баня. Навстречу им попались молодая женщина и трое девушек, несущих выстиранное белье. Увидев Ольву и недавних пленниц, они остановились.
– Унн говорила о тебе, Арнфрид, – сказала Ольва женщине. – Велела поторопить.
– А это кто? – Арнфрид поправила сбившийся платок и поудобнее перехватила тяжелую корзину. Две юные девушки, почти девочки, подошли ближе, с удивлением разглядывая заплетенные косы и расшитые платья словенок. Третья, медноволосая красавица, медленно проплыла мимо, покачивая бедрами, смерила Долгождану оценивающим взглядом и, усмехнувшись, пошла себе дальше по тропинке наверх.
Имя «Зорэна» девочки – Ингрид и Хельга – запомнили без труда, а имя второй пленницы даже выговорить не смогли, поэтому без особых затей прозвали ее Гольтхэр – Золотоволосая.
В доме ведуна Смэйни приготовила Любомире постель на широкой лавке возле двери. Ее собственное спальное место было ближе к очагу, возле перегородки, за которой стояла деревянная кровать, накрытая меховыми одеялами. Сейчас она пустовала – старый Хравн еще затемно уходил к морю встречать рассвет, а потом до полудня неторопливо бродил по берегу или стоял, опираясь на посох и грея спину под теплыми солнечными лучами. Пока Смэйни суетилась по хозяйству, разомлевшая после бани Любомира переплела косу, а потом открыла ларец и принялась раскладывать в нужном порядке мешочки с травами.
– Что там у тебя? Поди, бусы да колечки? – полюбопытствовала старушка. – Ох ты… Зелья! Приворотные?
– Нет, Смеяна Глуздовна, – улыбнулась девушка. – Приворотные можно составить, большого ума на то не надо. Да только ни любви, ни счастья они не принесут, коли против воли привораживать. А моими зельями разную хворь лечат. Эти от простуды и кашля. Вот эти травки кровь затворяют. А эти уже по женской части. Боли снимают. И прочее, разное.
– А волшебная симтарин-трава у тебя есть? – услыхала она суховатый смешок и, подняв глаза, увидала стоящего на пороге Хравна. Смэйни подхватилась, освободила место