он. – Простите, я отвлекся.
– Медицинскую карту тоже? – повторила вопрос девушка.
– Да, медкарту тоже.
Диспетчер кивнула, и снова ее пальцы, живущие, казалось, отдельно от рук, побежали по панели терминала.
Архив ЕВРОСПАС был полностью автоматизирован и снабжен пневмопочтой, поэтому на поиск и получение нужного документа уходило от силы пять-шесть минут.
Во внутренностях приемной станции пневмопочты что-то зашипело, заурчало, откинулся квадратный лючок, девушка протянула руку и вытащила из отверстия коробку с эмблемой ЕВРОСПАС и выбитым на крышке номером. Открыла крышку и высыпала на столик стопку документов: личное дело Джонатана Улисса, медкарту, копии наградных листов, карточку учета кадров, фотографии.
– Он что, умер? – полюбопытствовала диспетчер.
– Боже упаси! – Торвилл заложил документы в пластиковый конверт. – Пропал без вести, как говорят. Не знаю, зачем его документы понадобились шефу?
Торвилл потоптался возле стола, ощущая исходящую от девушки волну любопытства и почему-то сострадания.
– Простите, но меня просили напомнить... очень важно... Все, что мы сейчас сделали, идет под пометкой «служебная тайна».
Лицо девушки осталось деловым, сосредоточенным, но сочувствие излучать она перестала.
– Если бы я этого не понимала, я бы здесь не работала.
Кристофер пробормотал извинение и ушел из архива, досадуя неизвестно на кого и неизвестно за что. Конечно, настроение от того, что отпуск сорвался, а Диана улетела отдыхать, не могло быть хорошим, но задание было интересным, и надо настроиться на него полностью, чтобы исключить даже возможность неудачи.
Неран был один. Он ходил из угла в угол кабинета, заложив руки за спину.
– Я готов, – сказал Торвилл, выкладывая на стол конверт из архива. – Здесь вся документация по Улиссу.
Неран кивнул, вытащил из конверта фотографию альпиниста четырехлетней давности и рассматривал некоторое время.
Улисс был высок, поджар, с рельефными мышцами атлета. Овальное лицо с твердым ртом спокойно и малоподвижно, в серых внимательных глазах прячется вызов.
Низкорослый, худощавый, похожий на мальчишку, Торвилл всегда благоговел перед крупными, сильными мужчинами. Это тайное молчаливое восхищение родилось в детстве: Кристофер рос без отца, заступиться за него было некому – ни в школе, ни во дворе, – и он мечтал вырасти высоким и сильным, чтобы воздать обидчикам должное. Будучи хилым и болезненным, нрав он имел яростный и неукротимый, не пасовал перед авторитетами и вечно организовывал для самоутверждения всякие отчаянные мероприятия. Он и в горы пошел из-за самоутверждения, чтобы доказать другим, а больше себе, что он кое-чего стоит, и «заболел» горами на всю жизнь.
– Вижу, у тебя нет настроения. – Неран прищурился. – Диана, наверное, обиделась, что не удалось провести отпуск вдвоем?
– Не успел спросить. – Кристофер пожал плечами.
– Тогда в машину, до посадки в