Косте. – Но Монтега приказывает срочно доставить эти письма, а Олемун у нас самый быстроногий. По всему замку его ищу – но никто эту тварь не видел.
Наверняка в конюшнях спит, – предположила Настире, – поищи там. Он постоянно у стойл валяется, причём никогда их не почистит.
Почесав в затылке, Косте с раздражённым ворчанием вышел, и Настире покачала головой, скрывая улыбку, вслед. Тоскливыми глазами она обвела комнатку и пробормотала, скорее обращаясь к себе, нежели к Ареллагану и Бэарсэй, ожидавшим продолжения её истории:
Да… кто ж знал, что и во дворце жизнь будет хуже ада?..
На стене комнаты вдруг взорвался оглушительным боем заколдованный колокольчик. Спящие слуги тревожно вскинулись на своих местах, встревоженно вертя взлохмаченными головами и едва продирая слипающиеся глаза. Из нутра колокольчика, вместе с колебаниями язычка, раздавался сухой голос мажордома, звучавший настолько отчётливо и громко, как будто колокольный язычок был языком самого человека, стоящего у них за спинами.
Настире, Алимена и Керра, к герцогине Эббрской, – не повышая тона, равнодушно и монотонно отчеканил мажордом. – Немедленно на уборку.
Настире вскочила, торопливо оправляя платья.
Да что там опять у неё случилось? – прошипела она. – Уже в пятый раз вызывает нас убраться в комнатах. Неужели у неё там снова кавардак?
Настире, Алимена и Керра, если опоздаете, как в прошлый раз, будете наказаны, – сухо ответил колокольчик голосом мажордома.
Оставшиеся слуги, чьи имена названы не были, равнодушно зевнули, мигнули пару раз, потянулись и снова обрушились на жёсткие лежанки, засыпая уже в падении. Настире торопливо зашагала к дверям, поскрипывая грубыми башмаками и без стеснения отдавливая лежащие на своём пути руки и ноги товарищей.
Потом поговорим, – сказала она, толкая дверь плечом, – приходите лучше к Косте в лачугу, там вечером будет поспокойнее. У нас и правда есть важные для вас двоих новости.
Алимена и Керра, вскочившие с лежанок в противоположных концах комнаты, выбежали следом за Настире, без особенного труда протиснувшись вдвоём в узком дверном проёме. Бэарсэй, провожая колышущиеся от неровного бега фигуры удаляющихся служанок, без особенного интереса спросила у дэ Сэдрихабу:
И что это они хотят нам сказать?
Наверное, это можно узнать только у них самих, – осторожно предположил он, по примеру Настире нагло шагая по спящим слугам, которые даже не вздрагивали, когда по их телам проходились чьи-то башмаки.
* * *
В коридоре, протягивающемся за комнатами слуг, будто огромная отдыхающая змея, их поджидала, пылая глазами, мать.
Не надо было приглядываться и ломать голову, чтобы понять, что она злится. В зрачках Мередит бушевало пламя, сама она, казалось, раздувалась от ярости; вот-вот лопнет. Бэарсэй затормозила, трусливо прижав к плечам голову, когда завидела