walk on the sunny pavement of Greenvich Village,
downtown Manhattan, clear winter noon, and I’ve been up
all night, talking, talking, reading the Kaddish aloud,
listening to Ray Charles blues shout blind on the
phonograph
the rhythm the rhythm – and your memory in my head three
years after – And read Adonai’s last triumphant stanzas
aloud – wept, realizing how we suffer – <…>[197].
А вот отрывок из последней, 4-й части «Каддиша» Гинзберга:
О mother what have I left out <…>
farewell with your old dress and a long black beard
around the vagina farewell with your sagging belly
with your fear of Hitler
with your mouth of bad short stories <…>[198].
«Псалмы» Сапгира – классический еврейско-русский текст постхолокостной поры[199]. В них соединяется – как и в трудах многих еврейских мыслителей и художников Диаспоры, написанных во время и после Катастрофы (от Т. Адорно, Примо Леви, Пауля Целана и И. Эренбурга до С. Бэллоу и Ф. Рота) – скептическое отношение к возможности существования всесильного и всемогущего Бога с неизбежно экстатической верой в мистическое божественное устройство вселенной, как в этом сапгировском переложении псалма 150 (та же нумерация в Таннахе):
1. Хвалите Господа на тимпанах
на барабанах (три гулких удара)
2. Хвалите Его в компаниях пьяных
................(выругаться матерно)
3. Хвалите Его на собраниях еженедельно
................(две-три фразы из газеты)
4. Нечленораздельно
................(детский лепет пра-язык)
<…>
9. Все дышащее да хвалит Господа
(кричите вопите орите стучите – полное
освобождение)
Аллилуйя!
(12 раз на все лады)[200].
7. Лианозово
Широта художественного вкуса Сапгира и его терпимость в отношениях с людьми (особенно литераторами младших поколений) требовала самоограничения и хотя бы условного нахождения собственных истоков на карте российского искусства. Этим заповедником была для Сапгира лианозовская группа, в костяк которой входили он сам, О. Рабин, И. Холин (прямые ученики Е. Л. Кропивницкого), О. Потапова (жена Е. Л. Кропивницкого), В. Кропивницкая (дочь Е. Л. Кропивницкого и жена О. Рабина), Л. Кропивницкий (сын Е. Л. Кропивницкого), Вс. Некрасов и Я. Сатуновский. Были им близки художники Николай Вечтомов, Лидия Мастеркова, Владимир Немухин, Борис Свешников. В 1950-е с лианозовцами тесно общалась поэт Милитриса Давыдова. Уже позднее, в конце 1960-х, к лианозовцам примкнул Э. Лимонов. О месте Лианозова и лианозовцев в ландшафте русской культуры довольно много написано, поэтому ограничимся здесь несколькими наблюдениями[201].
Прав Владислав Кулаков, еще в 1991 году указавший на то, что лианозовцы существовали как литературно-художественная группа больше в глазах своих (по)читателей, чем в своих собственных: «Да и само название „лианозовская группа“ впервые было произнесено отнюдь не искусствоведами и критиками, а все теми же советскими начальниками, конечно, вовсе не стремившимися в данном случае оставить свой след в истории» [202]. На Западе исследователи-культурологи