блюд… Петербург, тринадцатый год, если память не изменяет… У вас третье издание?
– Понятия не имею.
– А вы на титул взгляните.
– Третье, третье.
– Зеленков редактировал, Александр Петрович, супруг Ольги Константиновны, известный врач в свое время…
– Вот как? – поразился я необыкновенным познаниям.
– Он, он, – подтвердил незнакомец.
– А я и не знал. (И знать, честно говоря, не хотел.)
– В Харькове ее переиздали.
– Когда? – спросил я зачем-то.
– А недавно… Большим тиражом. В Томске – поменьше. В «Московском рабочем»… подождите, в «Московском» ли «рабочем»?.. или в «Столице»?.. нет, в «Московском рабочем», так там, в «Московском рабочем» (понравилось ему в «Московском рабочем»…), аж стотысячным тиснули. Бестселлер.
Тут я сказал:
– Популярная.
– Что ничуть не умаляет ценность вашего экземпляра. У вас редчайшей сохранности экземпляр. Просто редчайшей.
Я заскромничал:
– Корешок поврежден.
– Пустое! – энергично возразил мой попутчик. – Это же поваренная книга, вы понимаете? – поваренная! Часто ли вы видели поваренные книги в издательских переплетах?
– Никогда не видел, – честно сознался я. – Только эту.
– И не удивительно! Такого рода литература до дыр зачитывалась. Елена Молоховец на аукционе дороже Ахматовой идет прижизненной, почти как Чехов с автографом! А все потому, что в издательском переплете. Это Елена-то Молоховец! Она в каждом доме, у каждой хозяйки была, и где теперь ее переплеты? Нет, нет, берегите свою Зеленкову, такой экземпляр, я вам просто завидую. Разрешите?
Я хотел ему дать книгу в руки, чтобы полистал, если хочет, но он брать и листать не стал, а лишь прикоснулся к обложке двумя пальцами, тогда как «Я никого не ем» по-прежнему держал я. Мне стало смешно.
– Возьмите, не бойтесь.
– Да? Вы разрешаете? Знаете, там у вас, я видел, печать какая-то… на титуле… Разрешите взглянуть?
– Сделайте милость. Это первого владельца, наверное.
– Какая прелесть! Какая прелесть! – Он внимательно рассматривал печать на титуле. – Какая прелесть, однако!
Печать же (однако) была самая обыкновенная – овал, по краям надпись: «Кабинетъ для изученiя массажа и лечебной гимнастики», – а в середине: «П. Я. Струцъ».
– Уж не родственник ли ваш? – спросил я попутчика.
– Родственник, да не мой.
– А чей?
– Откуда ж мне знать, – проговорил незнакомец, возвращая книгу. – Вам лучше известно. Я думал, что ваш. Но не ваш. Вижу, не ваш. В принципе, все люди родственники. И вы, и я.
– Но вы сказали «какая прелесть».
– Просто я от печатей, от книг с печатями, сам не свой. Страсть такая во мне… книги с печатями. Я их, знаете ли, коллекционирую… Каких у меня только нет их… с печатями. Извольте:
Долмат Фомич Луночаров
Общество друзей книги
– прочитал