не совсем отдавая себе отчёт в том, действительно ли хочу знать на него ответ, думая в тот миг только о том, что вот он стоит рядом со мной, тот, которого я люблю чуть ли не больше всех людей на свете, с кем говорю сейчас…
Я ни в каком сне не могла увидеть, что через пару лет услышу от него строки его собственного стихотворения «Я – человек, а не образ святой»
Спускаясь по лестнице, он сказал вскользь: «Я ещё ничего не знаю», а потом добавил
«Мы за вами зайдём» (или «мы вас позовём»). Он стоял внизу, а я смотрела на него, и сердце у меня уже не билось в прежнем ритме, таком, как в школе, когда он встречался мне в школьных коридорах. И я испугалась этого непривычного состояния спокойного безразличия. Глядя ему в глаза, я старалась сохранить презрительный взгляд, поджав губы и даже слегка прищурившись, давая понять, как это низко, мелочно, гадко, мерзко, и как брезгливо я смотрю на подобные вещи, и как презрительно я отношусь к нему в эту минуту. Но – я знаю это сама – такие взгляды у меня не получаются, и моё дурацкое лицо никем не может быть замечено.
На лестнице было тихо, шёл одиннадцатый час вечера. Паша пошёл вниз, а мы – в свой номер. Тут на меня нашла какая-то волна, я засуетилась, собираясь идти в номер 419. Как будто меня туда уже пригласили. И мы побежали обратно в четыреста двадцатую причёсываться… На лестнице встретили маму и К., они спросили, зачем мы идём наверх, я сделала дурацкую загадочную улыбочку и сказала – «за расчёской»… Они обе предупредили, что уже надо всем спать, и что они делают обход, а я ответила – «Кому спать, а кому и не спать», и мы пошли наверх. Там в триста шестнадцатой у семиклашек мы причесались, а потом отправились на четвёртый этаж. Дверь в четыреста восемнадцатую была открыта, из неё выглянул Кулижский и спросил: «Ну, что?» Я ответила: «Они пошли делать обход…» и почувствовала себя такой же низкой паршивой соучастницей, всего минуту назад осуждающей чьё-то «плохое поведение». Во мне играло нечто вроде «каков бы он ни был, я хочу быть рядом с ним и таким же, как он…»
Кулижский сказал: «Ну, лично я сплю». И захлопнул дверь перед нашим носом, напомнив мне героя какого-то мультфильма. Тут я схватила Нину за руку и потащила в наш номер.
Там мы заперлись, и я до часу ночи читала мораль о том, как важно иметь своё мнение, а он его не имеет, что мы под дверью выглядели, как собаки, которые ждут подачки, как был противен Паша, какие есть две разные категории людей, и о том, что я слишком идеализировала его, и вот пришло разочарование – а оно и должно было придти…
И о том, что Пашины одноклассники лучше него, например, тот же Климов…
Я говорила чёрт знает о чём и, кажется, хватила лишнего насчёт Паши, так что Нина
Стала догадываться о моей симпатии к нему. Я начала быстро заметать следы подозрения
И в заключение, для того чтобы ещё больше опорочить его, сказала —«Да с ним рядом ходить противно! Посмотри, какая у него походка!» – и показала,