панировал рыбные крокеты в сахаре…
И всё-таки шанс у меня есть! На завтра я взял выходной, поэтому мне не набили морду под горячую руку, когда разразился скандал с посетителями, а просто выкинули следующим утром на улицу. Да, мои рыбные крокеты в сахаре там ещё долго будут вспоминать.
Официант, свой парень, мне потом рассказал, что клиенты поначалу морщились в непонимании, но ели, чтобы не ударить лицом в грязь – думали, что такая задумка шефа: сочетание солёного и сладкого. Но потом кто-то не выдержал, и всё всплыло. А банка тростникового сахара, которую я оставил по рассеянности на столе в цехе полуфабрикатов, стала неопровержимой уликой против меня.
Пока не известно, чем закончится мой роман про русского учёного и американскую шпионку – нужно найти подходящую работу.
Любил, люблю, буду любить
Мы возвращались домой из реабилитационной клиники. Роман за рулём молчал. И он, и я – оба чувствовали себя подавленными, но не поговорить было нельзя. Начала первая.
– Рома, если бы это случилось со мной, ты… ты бы остался?
Он даже ни на секунду не задумался, сразу ответил:
– Конечно, остался бы. А ты?
– Я? – я задумалась.
Вспомнила лицо Валерии, когда мы зашли в палату, – лицо человека без маски. Она чуть улыбнулась, и было видно, что действительно рада нас видеть. Потом вдруг покраснела, и я отчётливо поняла, что ей неловко за своё беспомощное положение.
Глаза Валерии безмолвно просили нас тоже не играть.
– Уже известно, ничего нельзя сделать. – тихо сказала Валерия.
Этой зимой она с мужем Эриком по традиции проводила рождественские каникулы на лыжном курорте. Что-то случилось с подъёмником, он резко остановился, и Валерия упала спиной на металлический столб. Сознание не потеряла, потому что не почувствовала боли, а просто сказала мужу:
– Вызывай врачей, я не могу шевелиться.
За окном палаты раскинулась салатовая лужайка – ни цветочка на ней, ни случайной травинки – всё, как задумал садовник, ровно и предсказуемо. А если появится вдруг сорняк, то садовник вырвет его безжалостной рукой, и ничто и никогда не испортит идеальную лужайку. Только жизнь не лужайка, а бог не садовник.
Была Пасха. Мы привезли кулич. Роман развернул его на тумбочке, нарезал:
– Не представляю, как ты справляешься, Валерия.
– Это невозможно представить. Если бы не Эрик, я бы убила себя.
– У них должен быть психолог.
– Приходила девушка два раза, совсем молодая. Я отказалась.
– Почему?
– Она боится. В итоге не она, а я ей помогаю.
Верхняя половина туловища Валерии осталась подвижной. Она нажала кнопку на пульте, изголовье кровати медленно поднялось. Валерия приняла сидячее положение.
Мы вместе ели пасхальную булку. Валерия рассказывала, как теперь нужно преобразовать дом: сделать пандус для инвалидного кресла, опустить шкафчики на кухне,