и умерла. Я похоронила мать сама, некому ведь больше. Отец давно умер, а я – единственная в семье. На могилке материнской поклялась, что буду постоянно бывать, что не уеду никогда с родной земли. Поистратила все денежки, которые прикопила, а здесь особо не заработаешь, платят копейки. Кормиться, одеваться – везде деньги, да деньги нужны. А сколько их понадобится, чтобы вновь уехать в столицу и начать всю жизнь сызнова. Правда, есть там у меня друг хороший, когда учились – дружили, кстати, он меня и до сих пор не забыл, письма постоянно пишет. Зовет туда. Да неловко мне написать всю правду: что денег нет, что продать дом не могу, что не могу вырваться отсюда без помощи людской. А к нему обратиться за помощью – стыдно. Вот так и живу, так и терплю все оскорбления и унижения от людей, которые и сами-то ничего собой не представляют, Ванька, к примеру. Да и сам бригадир тоже хорош, собирает всякие глупости обо мне.
Сказав это, Анастасия склонила голову, чтобы не видел Виктор, что ее глаза полны слез и замолчала. Тронутый такими откровениями и расчувствовавшись, он протянул руку к женщине, коснулся ее головы и погладил, тихо приговаривая:
– Все пройдет. Успокойся, пожалуйста. Ты очень хорошая. Не место тебе здесь. Уезжай.
Звон разбитого стекла привел их в реальность. Они вскочили с лавки, а перед ними вдруг зашевелилась занавеска на окне, красная волосатая рука рывком откинула ее, ухватилась за подоконник, и в разбитом проеме рамы появилось пухлое лицо Ваньки. Он что-то прошипел по-марийски для испуганной Анастасии, лишь затем угрожающе заговорил по-русски, адресуя сказанное Виктору:
– Я давно слежу за вами! Еще раз ее тронешь – убью. Она – моя! Понял? – сказав это, он исчез из виду.
Велики ли осенние дни. На улице уже темнело, между туч появились звезды. Анастасия принесла из сеней большой кусок картона, Виктор замерил разбитое окно, аккуратно вырезал прямоугольник и вставил его в проем, перекрыв холоду путь.
Немного успокоившись, Анастасия проговорила:
– Не знаю, не знаю, что мне делать. Так, я жить не смогу, да и не буду. Посоветуй, ты умный.
– Да, уж. У тебя такой институт за плечами, а ты тут томишься, как в плену каком-то. Уезжать тебе нужно, – от души советовал Виктор.
– Помоги! Помоги уехать отсюда. Всю жизнь буду помнить тебя, – в отчаянии просила Анастасия.
– Дай подумать. Все это непросто сделать. Самое главное, что нет денег ни на дорогу, ни на первое время на новом месте. И мне тоже их не найти, – паренек задумался. – Мысль есть одна, только это нужно отложить на завтра. Давай, доживем до утра. Поговорка есть такая: «Утро вечера мудренее».
– Хоть сказал бы, что надумал.
– Завтра. Давай, все скажу завтра. Где мне можно лечь?
Анастасия принесла постельное белье, подушку с одеялом, быстро заправила постель на стареньком диване, стоявшем почти у самого порога избы, выключила свет в комнате и, пожелав парню спокойной ночи, удалилась за занавеску