Малыш Николя и его соседи. Рене Госинни

чтобы не было историй, тем более что мадам Куртеплак высунулась в окно посмотреть, как мы играем.

      Когда Мари-Эдвиж побила все мои карты, она спросила, не хочу ли я сыграть ещё одну партию, взять реванш, но я ответил, что предпочёл бы поиграть во что-нибудь другое, потому что её игра слишком сложная. Я пошарил в большой коробке и на самом дне отыскал – угадайте что? – шашки! А я в шашках зверь! Чемпион!

      – Будем играть в шашки! – закричал я.

      – Хорошо! – сказала Мари-Эдвиж. – Только я играю белыми и начинаю.

      Мы положили доску на траву, расставили шашки на доске, и Мари-Эдвиж начала. Я дал ей съесть две мои шашки, и Мари-Эдвиж была очень довольна, но потом – тук, тук, тук – я съел у неё три шашки.

      Тогда Мари-Эдвиж взглянула на меня, покраснела, подбородок у неё задрожал, как будто она собиралась плакать, в глазах были слёзы, она встала, ударила ногой по доске и пошла в дом, крича:

      – Подлый жулик! Не хочу больше тебя видеть!