авансы подхалимов или искал общества тех, кого сам же и описал бы как «полные ничтожества». Кроме того, представлялось невероятным, что он вздумает ухаживать за девушкой, будь она хоть десять раз раскрасавицей, если она происходит из породы выскочек, коих он инстинктивно избегал. В то же время ему было несвойственно стремиться лишь ни к чему не обязывающему флирту. Сэр Уолдо знал, что под его наружной жизнерадостной веселостью скрываются нравственная чистота и строгие принципы: он мог, конечно (хотя его многоопытный кузен сомневался в этом), искать развлечения в обществе девиц легкого поведения, но возбудить в какой-либо добродетельной душе надежды, оправдывать которые он не собирался, было бы противно его натуре. Раз или два Джулиан даже полагал себя влюбленным, принимаясь ухаживать за своей избранницей, но все эти романы благополучно и скоропостижно умирали вполне естественной смертью. Он никогда не волочился за замужними женщинами в циническом стиле записных повес, его юношеские увлечения были, разумеется, преходящими, но он пускался в них со всем пылом своего чистого сердца.
– Мировой судья мне понравился, между прочим. А тебе? – лениво поинтересовался Джулиан.
– Больше, чем его супруга!
– О господи, это уж точно! Претенциозна до тошноты, верно? А вот дочки у них – простые и искренние создания, хотя смотреть там решительно не на что, к сожалению! Полагаю, что самое поразительное впечатление произвела та рыжеволосая красавица, у которой братец-зубоскал, но мне больше по душе пришлась мисс Чартли и ее родители! Ни малейшей претенциозности, но… я не знаю, как выразить это!..
– Внутреннее достоинство? – предположил сэр Уолдо.
– Да, вот именно, – согласился Джулиан, зевнул и погрузился в сонное молчание.
Он более не вспоминал о мисс Уайльд ни в тот, ни в последующие дни; вместо того чтобы демонстрировать признаки любовной лихорадки, он с энтузиазмом принялся за поиски подходящего гунтера[19] под эгидой мистера Грегори Эша. Он подружился с Джеком Баннингемом, старшим братом, и отправился с ним пострелять куропаток; вытащил своего кузена на экскурсию и заставил проехать двадцать миль, чтобы полюбоваться на древнюю водяную мельницу; словом, развлекался от души, а не тосковал о роковых красавицах. В общем, хотя сэр Уолдо и не избавился от подозрения, что Джулиан увлекся сильнее, чем понравилось бы его матери, он все-таки постарался отогнать от себя черные мысли, решив, что сам он, в конце концов, может и ошибаться.
Но в среду, увидев мисс Уайльд на вечеринке в поместье Стейплз, он понял, что не ошибся.
Большой зал особняка оказался очень просторным и высоким, и в дальнем его конце виднелся изящный изгиб главной лестницы, ведущей наверх. В тот самый миг, когда кузены, вручив свои шляпы и накидки привратнику в напудренном парике, уже собрались было двинуться вслед за дворецким, вниз по ступенькам легко сбежала мисс Уайльд. При виде гостей она замерла, словно споткнувшись, и воскликнула:
– О! Боже мой, я и не знала, что гости уже прибыли! Я опаздываю, и