поступить с Брум-Холл, мне сначала придется привести его в порядок. Унылое и утомительное занятие! Да еще в разгар сезона!
– Подумаешь! Именно такое времяпрепровождение я и полагаю скукой смертной: ходишь с одного бессмысленного сборища на другое; сохраняешь вежливость в общении с людьми, которых предпочел бы никогда более не видеть; выставляешься на променадах…
– Джулиан, ты слишком много себе позволяешь! – сурово оборвал его Джордж.
– Ничуть. Я никогда не любил и не полюблю балы и приемы – во всяком случае, пока они остаются столь скучными и пресными. А вот жить в деревне мне нравится. Как ты думаешь, Уолдо, а в окрестностях Брум-Холл хорошая рыбалка? – Заметив, что Уолдо вопросительно смотрит на леди Линдетт, юноша поспешил добавить: – О, мама не станет возражать! Правда, мама?
– Нет, не стану, – ответила миледи. – Ты волен поступать, как считаешь нужным, хотя мне действительно жаль, что ты намерен уехать из города прямо сейчас. Нас пригласили на бал-маскарад к Эйвбери, а еще… Однако, если ты предпочитаешь отправиться в Йоркшир вместе с Уолдо, я не буду пытаться переубедить тебя!
Согласие она дала явно против своей воли, и по крайней мере один из тех, кто внимал ей, отнесся к ее словам с пониманием и одобрением. Она была любящей, но при этом далеко не глупой родительницей. И хотя, с одной стороны, она делала все, что в ее силах, дабы ввести сына в высшее общество и (по возможности) устроить ему выгодную женитьбу, с другой же, была слишком умна, чтобы заставлять его поступать вопреки своим наклонностям или противиться его дружбе с кузеном Уолдо. Едва овдовев, она решила, что не станет держать Джулиана подле своей юбки, и это делало ей честь. Однако, хотя миледи твердо придерживалась принятого решения, ее продолжали терзать сомнения, и она опасалась, что чрезмерная мягкость характера окажется губительной для сына. Джулиан был привлекательным юношей, родившимся, как гласит пословица, с серебряной ложкой во рту, и она отчаянно боялась, что лестью и уговорами его может привлечь к себе публика, подобная той, с которой водил компанию Лоуренс, и результаты окажутся катастрофическими. В обществе же Уолдо он не только мог чувствовать себя в безопасности; здесь ему несомненно повезло, поскольку кузен, приняв его в свой круг, познакомил его с влиятельными и достойными людьми. При этом она старательно закрывала глаза на то обстоятельство, что большинство этих джентльменов увлекались куда более опасными и (в ее представлении) унижающими их достоинство видами спорта. Она никак не могла взять в толк, ради чего кто-либо должен рисковать свернуть себе шею на охоте или во время гонок на колясках, как и получать удовольствие от лихого апперкота в физиономию какого-нибудь безобидного знакомого, случайно встреченного в боксерском салоне Джексона.[4] Впрочем, она смирялась с подобными забавами, будучи твердо убеждена в том, что ни одна дама не может выступать судьей в таких материях, равно как и сознавая, что ни в коей мере не желает, чтобы ее сын присоединился к тем, кто открыто чурается