Клинтон в рейтинге демократических претендентов на президентский пост в 2016 году. Перехват отравленного конверта после бостонского эпизода – активная попытка команды Байдена-Керри-Мюллера восстановить президентское доверие и свои шансы в конкурентной борьбе.
Журнал Foreign Policy (устами Дж. М. Бергера, издателя портала Intelwire) не только из всех сил приукрашивает антитеррористические достижения Мюллера, но и напоминает об особой доблести ведомства в Бостоне, где был закрыт офис мусульманской организации CARE International, она же «Аль-Кифах»: ее, как и Global Relief Foundation, подозревали в связях с ихванами, в том числе в Боснии и на Северном Кавказе. Дж. М. Бергер напоминает, что «Аль-Кифах» восхваляла Шамиля Басаева. Для совсем непонятливых поясняется: «В документах CARE International получателями значились сиротские приюты и беженцы. Деньги передавались контактному лицу в Чечне через замысловатую сеть посредников, в том числе в Турции и Азербайджане».
Если «байденовские» разворачивают чеченский след против Турции и Азербайджана, то «гарвардские», напротив, ищут след Миши-армянина. Но тут вмешивается CNN, основатель которой Тед Тернер близок к Керри. С подачи этого канала раскрываются дополнительные подробности о зловещем Мише, который, оказывается, не столько новообращенный суннит, сколько мистик-анархист – то есть кадр «арабской весны», одержимый не религией, а скорее идеей демонического сверхчеловека.
Анархо-ницшеанская версия дует в паруса еще одного кандидата на пост главы ЦРУ – главного судьи Апелляционного суда Вашингтона Меррика Гарланда, в послужном списке которого – дела «Унабомбера» (Теда Качинского) и «оклахомского бомбиста» Тимоти Маквея. Такая деталь биографии Тамерлана Царнаева, как попытка организовать китайско-дагестанскую торговлю, вполне созвучна его интересам: именно Гарланд реабилитировал уйгурского сепаратиста-радикала, пленника Гуантанамо Сабхи Пархата.
Как сам выбор «чеченского следа» (а не саудовского или ихванского), так и китайские и казахские детали вполне соответствуют императиву «переноса центра тяжести» американской стратегии с Ближнего Востока в Центральную и Южную Азию, сформулированному еще в декабре 2011 года президентом Совета по международным отношениям Ричардом Хаассом. Бостонский эпизод, ставший очередным маркером противостояния «байденовских» и «клинтоновских», переводится Белым Домом в «надклановый» контекст. Похоже, что Меррик Гарланд – собственная креатура Обамы; в Вашингтонском апелляционном суде он является преемником авторитетного чикагского судьи Авнера Миквы, который дал юному Бараку Обаме зеленый свет в чикагский истэблишмент.
По существу Обама мог развернуть версию теракта как угодно. Как раз в день Бостонского марафона – так совпало – в Вашингтон прилетел глава МВД Саудовской Аравии принц Сауд бен Файсал. В программе визита была встреча с советником президента по национальной безопасности Томом Донилоном, а затем с Керри. Но к первой встрече неожиданно, нарушив собственный график, присоединился Обама. И