одиннадцать часов утра. Я хотел бы видеть в церкви твою мать. Скажи, а твой отец здоров? Он сможет приехать?
– Если только не пойдет дождь, с ним будет все в порядке, – отозвался Энтони. – Как досадно, что приближается зима! Мне больно вспоминать о том, как он страдал в прошлом году. Но он держится молодцом и почти не жалуется.
– Твой отец уже немолод, ему скоро исполнится шестьдесят, Тони, и он никогда не отличался хорошим здоровьем. Откровенно говоря, я удивлен, что он дожил до таких лет, – а все благодаря заботам Дороти, ибо она любила его всю жизнь. Именно такой любви я хочу для себя и Блейз – ты понимаешь?
Энтони Уиндхем поднялся.
– Да, Эдмунд, я постараюсь тебя понять.
– Теперь и тебе пора всерьез задуматься о женитьбе, Тони. Ты единственный наследник отца – в таком положении ты завидный жених.
– Сегодня я уже думал об этом, – последовал ответ. – Возможно, выберу какую-нибудь из сестер моей молодой тетушки – это целый выводок хорошеньких, резвых девчушек, породистых и сильных. Да, моему отцу было бы приятно перед смертью успеть покачать на коленях внуков.
Эрл тоже встал и, обняв племянника за плечи, проводил его до крыльца. Через несколько минут привели жеребца Энтони. Вскочив в седло, молодой человек устремился на северо-запад, к дороге на Риверсайд. Эдмунд провожал его взглядом до тех пор, пока всадник не скрылся из виду, а затем еще долго стоял, наслаждаясь теплой сентябрьской ночью и любуясь луной. Вскоре ожидалось полнолуние. Наконец со вздохом он поднялся по ступеням крыльца, закрыл за собой дверь и отправился в спальню, где его ждало привычное, но одинокое ложе.
Глава 4
Целую минуту после пробуждения Блейз не могла понять, где находится, пока воспоминания о вчерашнем дне не нахлынули на нее. Она проснулась в собственной спальне, в имении Риверс-Эдж. Она вышла замуж и чудесно выспалась на самой удобной на свете кровати. Правда, было так странно занимать одной такое огромное ложе. Впервые за всю жизнь Блейз довелось спать в одиночестве. Она потянулась всем телом, до кончиков пальцев, и, повернув голову, обнаружила на девственно-белой подушке рядом с собой единственную алую розу со стеблем, свободно обернутым длинной бледно-голубой шелковой лентой, расшитой крошечными жемчужинами. Высвободив ленту, Блейз, к своему безграничному удивлению, обнаружила, что овальный сапфир в золотой оправе вделан точно посредине полосы голубого шелка.
Она не сдержала стона восторга. Дома, в Эшби, она слышала о подобных вещицах, но никогда не надеялась иметь их. Усевшись, Блейз укрепила ленту на голове по последней моде, а затем спрыгнула с постели и подбежала к зеркалу. Восхищаясь, Блейз поворачивала голову направо и налево, глядя, как в сапфире загораются искры.
– Доброе утро!
Резко обернувшись, Блейз увидела, как ее муж вошел в дверь, соединяющую их спальни.
– Доброе утро, сэр, и огромное вам спасибо за подарки!
– Который из них тебе больше понравился? – с любопытством