сударыня, – без малейшей запинки ответил незнакомец.
– Что же это будет? – спросила Лиенарда.
– «Праведный суд Пречистой Девы Марии» – моралитэ, сударыня.
– А! Это другое дело, – сказала Лиенарда. Последовало краткое молчание. Неизвестный прервал его:
– Это совершенно новая моралитэ, ее еще ни разу не представляли.
– Значит, это не та, которую играли два года тому назад, в день прибытия папского посла, когда три хорошенькие девушки изображали…
– Сирен, – подсказала Лиенарда.
– И совершенно обнаженных, – добавил молодой человек.
Лиенарда стыдливо опустила глазки. Жискетта, взглянув на нее, последовала ее примеру. Незнакомец, улыбаясь, продолжал:
– То было очень занятное зрелище. А нынче будут представлять моралитэ, написанную нарочно в честь принцессы Фландрской.
– А будут петь пасторали[39]? – спросила Жискетта.
– Фи! – сказал незнакомец. – В моралитэ? Не нужно смешивать различные жанры. Будь это шуточная пьеса, тогда сколько угодно!
– Жаль, – проговорила Жискетта. – А в тот день мужчины и женщины вокруг фонтана Понсо разыгрывали дикарей, они сражались между собой и принимали разные позы, когда пели пасторали и мотеты[40].
– То, что годится для папского посла, не годится для принцессы, – сухо заметил незнакомец.
– А около них, – продолжала Лиенарда, – было устроено состязание на всяких духовых инструментах, которые исполняли возвышенные мелодии.
– А чтобы гуляющие могли освежиться, – подхватила Жискетта, – из трех отверстий фонтана били вино, молоко и сладкая настойка. Пил кто только хотел.
– А не доходя фонтана Понсо, близ церкви Святой Троицы, – продолжала Лиенарда, – показывали пантомиму «Страсти Господни».
– Отлично помню! – воскликнула Жискетта. – Господь Бог на кресте, а справа и слева два разбойника.
Тут молодые болтушки, разгоряченные воспоминаниями о дне прибытия папского посла, затрещали наперебой:
– А немного подальше, близ ворот Живописцев, были еще какие-то нарядно одетые особы.
– А помнишь, как охотник около фонтана Непорочных под оглушительный шум охотничьих рогов и лай собак гнался за козочкой?
– А у парижской бойни были устроены подмостки, которые изображали Дьепскую крепость!
– И помнишь, Жискетта, едва папский посол проехал, как эту крепость взяли приступом и всем англианам перерезали глотки.
– У ворот Шатле тоже были прекрасные актеры!
– И на мосту Менял, который к тому же был весь обтянут коврами!
– А как только посол проехал, то с моста выпустили в воздух более двухсот дюжин всевозможных птиц. Как это было красиво, Лиенарда!
– Сегодня будет еще лучше! – перебил их наконец нетерпеливо внимавший им собеседник.
– Вы ручаетесь, что это будет прекрасная мистерия? – спросила Жискетта.
– Несомненно, – ответил он; потом добавил несколько напыщенно: – Я автор этой мистерии,