сперва налил в миску немного воды, а потом сказал:
– Очистил меня Иоанн. Когда я вошел в реку и он своей сильной и грубой рукой взял меня за голову и трижды окунул в воду, вся моя прежняя грязь из меня выплеснулась. И он мне указал на нее и сказал: это твой грех, от него надо отречься.
Толмид поднял чашу с водой, развернул ее в сторону смоковницы, отвел руку к плечу, а плечо отодвинул назад, словно замахиваясь, так что Филипп и Иуда быстро перевели взгляд на ствол дерева, чтобы увидеть, как об него с силой ударится вода.
Но Толмид вернул назад руку и спросил:
– Хочешь пить, Филипп?
– Нет. Сейчас нет. Спасибо.
– Тогда я выпью. Не возражаешь? – спросил Толмид и принялся медленно пить из чаши.
– Ну вот, выпил свои грехи, – заметил Иуда, когда миска опустела.
– Это не грехи. Это вода, которую мне дал Филипп. Чистая и вкусная, – сказал Толмид.
И сразу заговорил Филипп:
– Я помню. Нас вместе крестили. Мы с тобой тогда и познакомились. Нас было человек двадцать. Но я обратил внимание именно на тебя. Когда Иоанн велел нам войти в воду, лицо твое страдало. Было такое ощущение, что ты входишь не в воду, а в огонь. И все вокруг тебя исповедовали свои грехи, отрекались от них. А ты молчал и морщился, словно от боли. Но потом, когда Иоанн подошел к тебе и совершил над тобой крещение, ты весь преобразился: лицо твое стало прекрасным, как у ребенка, глаза засияли радостью и покоем.
– Радостью и покоем? – переспросил Толмид и слегка покачал головой. – В Покое нет никаких чувств. Покой не может быть радостным.
– Может, представь себе! Потому что именно радость и покой я видел на твоем лице, когда ты вышел из Иордана. Помнишь, я помог тебе одеться? Потому что ты был как бы в забытьи, а ветер дул довольно холодный, и я побоялся, что ты простудишься.
– Не помню, – сказал Толмид. – Но точно помню, что покоя во мне тогда не было. Я впервые ощутил покой, когда меня позвал к себе Учитель.
– Это я тебя привел к Учителю! – обрадованно воскликнул Филипп. – Учитель сперва ко мне подошел и пригласил следовать за Ним. А я Ему сказал: можно я друга позову? Потому что мы с тобой сразу подружились и несколько дней ходили вместе. Я и дома у тебя был, в Вифаваре. А потом мы вернулись к реке, потому что все тогда ждали человека, о котором говорил Креститель. Помнишь? Он говорил про Учителя, что ремни у Него на сандалиях недостоин расстегнуть. И мы с тобой решили дождаться, потому что верили Иоанну и чувствовали, что вот-вот… Неужели не помнишь?
– Не помню. Мне кажется, как только я вышел на берег, ко мне сразу же подошел Иисус.
– Говорю тебе: несколько дней прошло. А потом, когда Учитель разрешил мне и я побежал за тобой, ты ведь сначала не хотел идти. Ты спросил: откуда он? Я сказал: из Назарета. А ты махнул на меня рукой: из Галилеи не может прийти истинный учитель. А я закричал: ты пойди со мной и только взгляни на Него! Сразу увидишь и всё поймешь!
– Не помню.
– Не может быть! – испугался Филипп. – Ты что, хочешь сказать нам, что забыл о своей первой встрече