Прах вечен – точно, как битая посуда.
Клубный и Аллахвердиев вяло переговаривались, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра. Они стояли у пограничного знака при въезде на мост, оттиснутые толпой гражданских журналистов к стальной опоре. Внизу, метрах в десяти, бурлила мутная Амударья.
– Джейхун… Она же Оксу… Она же Аму и Пяндж.
– Как? Джейхун? Оксу, Пяндж – слышал…
– Бесноватая – Джейхун. Сменит русло, и конец городам и кишлакам. Песком заносит.
Внезапно среди журналистов наметилось оживление. Образовался коридор, ощетинившийся объективами и микрофонами. Сквозь красноватую муть пробились слепящие точки фар. Клубный защелкал диктофоном, продрался вперед, не обращая внимания на ропот «телепузиков», увертываясь от тяжелых кассетников. Был у операторов такой прием: резко развернув камеру, въехать конкуренту в «жбан» и с наслаждением извиниться.
Аллахвердиев, напротив, блокнот – и тот спрятал поглубже. Теперь время смотреть. Смотреть, видеть и чувствовать. Глаз надежней объектива и память – впитает больше, чем бумага. Странно, но гомон толпы и визгливые сигналы с того берега вызвали в нем нарастающую тревогу.
Мягко урча, выплывали из полумглы бронетранспортеры. Полоскались на ветру флаги, вздувались по бортам кумачовые транспаранты. Прищурившись, гордо смотрели вперед офицеры и солдаты, сидящие на броне. Ордена, медали, значки поблескивали на ватных куртках. Правильно, иначе застудили бы ребят… Что-то колыхнулось в памяти… Да, в русской армии давно позволялось – медали на шинелях. Грушницкий, Ледовый поход… Интересно, чекисты тоже носили на кожанках… Банты, ленточки…
– Это полк выходит? Господин майор, это дивизион?
Аллахвердиев неохотно вернулся в реальность. Рядом стоял явно иностранный репортер в потертой красной курточке. И явно «профи» – ни диктофона, ни видеокамеры. Блокнот и простой карандаш – все его «оружие». Правильно – графит не мерзнет!
– Нет. Это подразделение связи, батальон. Не весь, часть.
– Вы думаете, все войска выйдут из Афганистана? Завтра?
Черт, как он шпарит по-русски. Почему они не верят, что вывод войск окончателен? Есть сомнения? Ведь недаром спрашивают. Он машинально принял визитку. Француз. Ну да, эти хорошо помогали моджахедам. Негромко, но крепко. Госпитали, волонтеры, гуманитарка. «Семерку» на Елисейских Полях принимали. Опять же, арабы не только в Неджабе живут.
– Ответственно заявляю. Им там нечего делать. Апрельская революция победила. Сошлитесь на меня. Вот только визитки не имею, простите. Майор Аллахвердиев.
Репортер усердно строчил, не поднимая глаз, но, услышав фамилию, вскинулся и так остро, хитро глянул…
Аллахвердиев решил перевести стрелки, поскольку следующий вопрос мог породить некорректный или, что хуже, лживый ответ. А напрягаться не хотелось. Вроде не перебрали вчера, а состояние какое-то…
– Смотрите, вот, у них на глазах слезы, и они улыбаются, радуются. Эти надписи на бортах – они вам понятны?
– О,