не надо. Ну и свет в окошке – годовое жалованье в семь рублей Ивану как новичку полагается выплатить сразу и без задолженностей. Подать на подворье также долой. Вот и выходит, что тебе остается уплатить три рубля восемьдесят копеек.
– Хм. Ну, так-то да. Так-то уже и не сильно много выходит. Но все одно изрядно.
– Это да. Кстати, в твоем случае лучше уплатить сразу, без недоимок. А то мало ли как оно все обернется.
– Да понимаю я, – вздохнул Архип. – Только я деньгу-то с собой не взял. Хотел сначала поглядеть, что выходит. Ты после обеда-то на месте будешь?
– Да куда же я денусь.
– Вот я и поднесу после обеда. – Потом обернулся к сыну: – Ванька, как получишь тут все, прямиком домой ступай. Понял?
– Понял, батя.
Вот так вот. Другое время и даже другой мир, а он опять отправляется на службу за себя и за того парня. Ну ладно, за батю. Какая, собственно, разница. Одно дело, когда он сорвался контрактником на вторую чеченскую, и совсем другое – вот так, на всю оставшуюся жизнь или пока не поставишь себе замену. И ведь никакой возможности отвертеться. Он ведь в отцовском доме и семьи своей не имеет, а значит, в полной его власти. Вот если бы он жил отдельно… Ну, батя!
– Ваня, ты вот тут еще распишись.
– А это что?
– Твое годовое жалованье. Не слышал, что ли? Передашь отцу и скажешь, чтобы присовокупил к податям.
– Спасибо, Фрол Емельянович. А может, смилостивитесь да обскажете мне, что тут вообще происходит-то? А то я как дурень хожу да глазами лупаю.
Обсказал. В подробностях и деталях. Даже ответил на некоторые уточняющие вопросы. Нормальный в общем-то дядька. Знает, с кого деньгу срубить, а кому и посочувствовать. Оно ведь как: иной мальчонка спит и видит, как он уходит в поход, в стрелецком кафтане, с пищалью на плече. А вот этот явно и не думал о службе ратной. Пусть и не дрожит как осиновый лист.
– Вот так вот, значит, – сквозь зубы процедил Иван. – Л-ла-адно. Фрол Емельянович, а скажи мне, пожалуйста, я могу поставить себе свой дом?
– Как ты есть теперь стрелец стрелецкого войска, то можешь, конечно. Или поставить, или купить. Только тут дело такое, что на подъемные рассчитывать тебе не приходится. Если бы ты был со стороны, то дело иное. А так ты поставлен взамен родителя, а он в свое время деньгу на обзаведение хозяйством уже получил.
– Но если я съеду, то льгота останется на прежнем дому или переедет вместе со мной?
– С тобой, конечно. Ваня, а ты что такое удумал-то?
– А разве не понятно?
– Да понятно-то оно понятно. Вот только негоже так-то поступать с родителем.
– Ты уж не обессудь, Фрол Емельянович, но батя со мной жар-птицу руками ухватил, так что грех ему на что-либо жаловаться. Еще и в прибытке останется. А вот меня, не спросив, в тягло пожизненное определил, где мне либо всю жизнь служить, либо сыном себя заменять. Ведь иного пути нет?
– Только смерть или увечье, что службе помехой, – подтвердил дьяк. – Ну или братишку младшего выставишь. Но тут уж только