заставляющая ее в обращении забывать мрачную сторону жизни, и потому самая бедная жена чувствует себя порвое время выше угнетающей ее действительности.
Мистрис Фолэ, в качестве молодой хозяйки, ехала как-то в базарный день в тележке, по улицам Ольфредстона, и здесь встретила свою прежнюю подругу, Эни, с которой не видалась с самой свадьбы.
Прежде чем заговорить, они по обыкновению засмеялись; мир казался им слишком веселым без всяких слов.
– Итак, кажется, вышло хорошее дельце! – заметила Эни молодой женщине. – Я знала, – продолжала она, – что с таким малым это удастся. Он – душа человек, и ты должна им гордиться.
– Я и горжусь, – равнодушно ответила мистрис Фолэ.
– А когда ждешь?..
– Тс! я вовсе не жду.
– Что-же это значит?
– Я ошиблась, вот и все.
– Ах, Арабелла, Арабелла, женщина ты умная и вдруг ошиблась! Признаюсь, о такой штуке мне никогда и в голову не приходило при всей моей опытности! И какой-же в этом может быть стыд, в самом деле!
– Пожалуйста, не спеши мне кричать про стыд! Это вовсе не от стыда, а просто я незнала.
– Поверь моему слову – эдак ты его упустишь! Ведь он может сказать, что это был обман, да еще двойной, клянусь тебе!
– Я готова признаться в первом, но не во втором… Э, он об этом и не подумает! Он будет рад, что я ошиблась. На такие пустяки он махнет рукой, право, – у мужчин это всегда так. Да я как им поступить иначе? Уж коли женат, – так женат.
Тем не менее Арабелла не без некоторого беспокойства приближалась к тому времени, когда по естественному ходу вещей ей придется объявить мужу, что возбужденная его тревога оказалась неосновательной. Эта необходимость неожиданно представилась, однажды вечером, в то время, когда они собирались спать, и оба находились в своей комнате в уединенном домике, куда Джуд ежедневно возвращался с своей работы. Он усиленно работал в этот день двенадцать часов сряду, и ушел спать прежде жены. Когда та вошла в спальню, он уже лежал в полудремоте, едва сознавая, что жена раздевается перед маленьким зеркальцем.
Впрочем, вскоре её гримасы перед зеркалом невольно возбудили его внимание. Джуд заметил, что она изощрялась в том, чтобы вызвать на щеках те ямочки, о которых уже упоминалось прежде. На эту курьезную прикрасу она была мастерица, вызывая ямочки моментальным всасыванием щек.
– Не делай этого, Арабелла! – вмешался он неожиданно. – Мне, право, не нравится видеть тебя за таким вздорным занятием.
Она обернулась и засмеялась.
– Господи, я и не воображала, что ты не спишь! – ответила она. – Какая-же ты деревенщина, однако, что за охота обращать внимание на такие пустяки.
– У кого ты этому научилась?
– Решительно ни у кого. Ямочки у меня всегда бывали без всяких хлопот, когда я служила в пивной, а теперь исчезли. Тогда и лицо мое было полнее.
– А для меня не нужно никаких ямочек. Я не думаю, чтоб они красили женщину, особенно замужнюю, да еще такую полную, как ты.
– Однако,