дела?
– Спасибо, все хорошо, – радушно ответил я.
И добавил:
– Кстати, а как у вас дела?
Его челюсть отпала ровно на пять сантиметров вниз.
А почему, собственно, я не могу в свою очередь поинтересоваться его делами? В порядке взаимной вежливости.
Так вот ты какой…
Налаживал я как-то раз датчики охранной сигнализации в Фойе Эрмитажного театра (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_1_1_2.html). А концентратор, ящик, в котором собираются сигнальные шлейфы, стоял на Театральной лестнице, за постом охраны. Наладка датчиков – дело канительное. Я постоянно бегал от датчиков к концентратору и обратно, проверял сработку и сбрасывал сигнал в исходное состояние. При этом каждый раз, проходя мимо поста, предъявлял свой пропуск женщине из охраны. Наконец, когда проходил мимо поста уже раз в двадцатый, я решил не лезть в карман за пропуском. Решил, что мое лицо уже примелькалось и охранница меня запомнила. Ан нет, она преградила мне дорогу и грозно вопросила:
– Молодой человек, вы куда?
– Да вы что! Разве не узнаете меня?
И пристально посмотрел на нее, в надежде, что она меня узнает, ведь полдня мимо нее бегаю. Она внимательно пригляделась ко мне и узнала (!):
– Депардье! – воскликнула она изумленно.
PS: Многие мои друзья утверждают, что я действительно немного похож на этого знаменитого французского киноактера.
Па-прашу документы!
Санкт-Петербург, 1994 год, реконструкция Золотой кладовой Востока.
Тогда проводили полную реконструкцию этой кладовой. В частности, австрийская фирма ставила там витрины и прозрачную дверь из бронированного стекла, для монтажа и наладки специально были присланы рабочие фирмы из Австрии. Мы с напарником Витей работали вместе с ними. И вот как-то приходит к нам в кладовую наш завмастерской Игорь и говорит:
– Саня, завотдела сказал мне, что сейчас в кладовую придёт сам генеральный директор австрийской фирмы со свитой. Специально прилетели, чтоб посмотреть, как идут дела. Сам понимаешь, Эрмитаж – это престижный заказчик. Про директора рассказывают, что ему лет семьдесят, в молодости он служил на оккупированной территории Украины, в фельджандармерии.
– Наш человек! – сказал я одобрительно. – Что это значит: ваш человек? – остро зыркнул на меня начальник.
– Ну, я тоже с Украины.
– А-а, ну ладно, а я уж было подумал…
И вот в нашу запылённую и захламлённую строительным мусором Золотую кладовую вошла внушительная делегация. Важного вида солидный гендиректор-австриец с переводчиком, вокруг них вертелись наши эрмитажные чины с иностранного отдела, с отдела сигнализации, с отдела реконструкции и ещё кто-то.
Походив-посмотрев по кладовой, делегация подошла к нам. Австрийцы поздоровались с нами ("Гутен таг!") и переводчик представил нам директора. А потом сказал:
– Если у вас есть какие-то вопросы к господину директору, вы можете их сейчас ему задать.
– Есть к нему вопрос, – говорю.
– Пожалуйста, спрашивайте.
– Аусвайс, битте! – сказал я директору, мысленно держа