Дважды два. Николас Спаркс

не знаю, успеем ли мы.

      – Но ты ведь обещала Лондон.

      – Я не обещала.

      – Я присутствовал при этом, Вив, и все слышал. Да еще прикрывал тебя вчера вечером.

      – И что это значит?

      Я рассказал, что случилось накануне вечером.

      – Хуже некуда, – отреагировала она. – Не надо было ей напоминать.

      – Хочешь сказать, это я во всем виноват?

      – Теперь она еще больше расстроится.

      – Потому что ты обещала ей.

      – Прекрати, Расс, хорошо? Я на ногах уже почти двадцать часов, я почти не спала! Просто поговори с ней, и все. Объясни ей все.

      – Что я должен ей объяснить?

      – Только не надо говорить со мной таким тоном. Не я устраиваю этот обед. Я здесь потому, что так пожелал Уолтер, на кону огромные деньги.

      – У Спаннермена и без того куча денег. Он же миллиардер.

      Я услышал ее протяжный усталый вздох.

      – Я ведь объяснила тебе, – нервно продолжала она, – может быть, я еще успею. Если обед не состоится, я вернусь домой к часу. Через час или два буду знать точно.

      – Ладно. Сообщи мне.

      Я решил ничего не говорить Лондон, пока не буду знать точно, и она вышла следом за мной из дома, наблюдая, как я готовлюсь к прогулке. Велосипед был весь в пыли, поэтому я вынес шланг и окатил его, а затем вытер насухо салфетками, подкачал шины и убедился, что они не спускают. Потом пришлось искать гаечный ключ – как инструменты умудряются исчезать бесследно? – и отвинчивать страховочные колеса. Лондон немного подросла, поэтому я поднял сиденье и руль, а когда все было готово, она вышла со мной на улицу и уселась в седло.

      – Помнишь, что надо делать? – спросил я, поправляя на ней шлем.

      – Крутить педали, – ответила она. – Только ты держи меня, не отпускай, ладно?

      – Не отпущу, пока ты сама не скажешь.

      – А если не скажу?

      – Тогда не отпущу.

      Лондон нажала на педаль и покатилась, вихляя из стороны в сторону, а я придерживал ее за седло и трусцой бежал следом. Вскоре мое дыхание стало хриплым, со лба закапал пот. Затем заструился ручьем. Мы прокатились туда-обратно столько раз, что сбились со счета, и наконец, когда я уже собирался попросить передышки, Лондон начала чувствовать себя увереннее, по крайней мере на прямых участках. Мало-помалу я смог разжать пальцы и теперь только слегка касался седла, чтобы снова схватиться за него, если Лондон начнет крениться вбок.