техники – словом, мечта жителя пригорода.
– Роскошно, – признал я.
– Правда? Все в этой кухне – высший класс. А в освещение я влюбилась. Люстра умопомрачительная!
На освещение я поначалу не обратил внимания и наклонился, чтобы рассмотреть.
– Ого! Да, это что-то.
– В статье сказано, что модернизация кухни почти всегда увеличивает стоимость дома. Если мы когда-нибудь решим продать его.
– Зачем нам его продавать? Мне он нравится.
– Я же не говорю, что надо продать его прямо сейчас. Но не будем же мы жить здесь вечно.
Странно, мне никогда в голову не приходило, что у нас когда-нибудь появится другой дом. Ведь мои родители до сих пор жили в доме, где я вырос. Но Вивиан хотелось поговорить не об этом.
– Пожалуй, насчет увеличения стоимости ты права, – кивнул я, – но не уверен, что сейчас мы можем позволить себе заново обставить кухню.
– У нас же есть сбережения.
– Да, но это на черный день.
– Ладно, – вздохнула она, и я отчетливо различил разочарование в ее голосе. – Я же просто так спросила.
Я смотрел, как она осторожно загибает уголок страницы, чтобы потом найти эту фотографию, и чувствовал себя проигравшим. Я терпеть не мог обманывать ее ожидания.
* * *
Жизнь неработающей мамы устраивала Вивиан.
Даже после рождения Лондон она по-прежнему выглядела лет на десять моложе, и, когда заказывала коктейль, у нее иногда спрашивали документы. Время щадило Вивиан, но это было не самое удивительное в ней. Она всегда казалась мне зрелой и уверенной в себе, в своих мыслях и мнениях, и в отличие от меня ей всегда хватало смелости говорить то, что она думала. Если ей чего-нибудь хотелось, она заявляла об этом прямо; если ее что-то беспокоило, она никогда не держала эти чувства в себе, даже когда знала, что ее слова могут меня расстроить. Умение оставаться самим собой, не боясь, что окружающие тебя отвергнут, я уважал хотя бы потому, что сам к этому стремился.
Вместе с тем Вивиан была сильной натурой. Перед лицом трудностей она не ныла и не жаловалась – наоборот, превращалась в стоика. За все годы я видел ее плачущей лишь однажды – когда умер Харви, ее кот. В то время она была беременна Лондон, а Харви жил у нее со второго курса, но, несмотря на гормональные всплески, смерть любимца не вызвала у нее истерики. По щекам скатилась лишь пара слезинок.
Можно расценивать как угодно тот факт, что Вивиан не склонна к плаксивости, но плакать ей, в сущности, было не о чем. До сих пор беды обходили нас стороной, а серьезным поводом для расстройства можно было считать лишь то, что Вивиан не удавалось забеременеть во второй раз. Мы начали предпринимать попытки, когда Лондон исполнилось полтора года, но все было безуспешно, и хотя я уже был готов обратиться к специалисту, Вивиан, казалось, хотела, чтобы все шло своим чередом.
Но несмотря на отсутствие второго ребенка, я считал, что мне повезло жениться на Вивиан – отчасти потому,